15 декабря наконец-то появился выпуск ОМ Олега Меньшикова с Федором Конюховым. Очень душевная и приятная беседа получилась. Говорили о путешествиях (кэп!), библии, запахе помидоров в Сомали и планах на будущее:
10 декабря - #ЗАНОВОРОДИТЬСЯ Новости про то, что Александр Андреевич привез оба проекта сдвоенным туром прямо согрели сердце. И неважно, что почему-то в понедельник и вторник. Собрались с силами - устремились к прекрасному. Я писал свой отзыв на #ЗНРД в кино и впечатления были супер-неоднозначные. Прямо до некого инсайта. читать дальшеСпойлер: тут он тоже был. После первого знакомства мне со всех сторон в уши лили, что слушать стихи Саши надо в его личном исполнении, желательно - вживую. Что могу сказать? Правда, сущая правда, господа и дамы. Вообще язык не повернется назвать это спектаклем, это действо. Интересное, яркое, энергичное. Правда сомнительное удовольствие - смотреть его в клубе. Если ты не пришел за 1,5 часа и не растолкал дам у заборчика, ни фига не увидишь. То потолок мешает, то декорация. Для близоруких и недальновидных есть экран, где транслируется происходящее, это супер-круто. Я не представляю, как должен быть натренирован оператор, который носится следом за бешеной лисой, которая по совместительству Саша Петров. Помимо человеческого сопровождения за ним еще летает дрон и ведёт трансляцию. Я от души в конце аплодировал тех.персоналу, работа же нереальная: догнать эту прыгучую блоху, еще и снять! Саша вышел с опозданием на час, кстати, хрен знает, кто причастен. Мне известно, что у группы вот такая карма: всегда опаздывают. Покрутили ролики всех грядущих проектов. Лично я совсем не замаялся, но мы с вторым админом пришли ровно к началу и, не отвлекаясь, начали употреблять. Для меня #ЗНРД - это далеко не трезвый монолог.) Слова советчиков оправдались на все 100%. Ощущения все еще размытые, но все на позитиве. Не могу сказать, что энергетики Саши хватает на весь зал. Это мои ощущения. Но очень светлый, заводной и талантливый артист, на его перфоманс хочется смотреть. Да, глубокий смысл по-прежнему отсутствует. Но за счет живого контакта это воспринимается каким-то эпизодом вашего с ним диалога. Будто сидишь напротив за столиком в кафе, а тебе вот такую историю рассказывают. По-простому, без высоких метафор, с матюками. Такая история по-любому могла случиться с каким-то твоим бедовым другом, который привык таскаться в бар, пить там и глазеть на девчонок. А потом влипать в неприятности. Он рассказывает, машет руками, смеется, почти роняет твою кружку с кофе. И на фоне играет Ocean Jet. Ага, я примкнул к рою тех, кто считает, что лучшее тут - это треки Ocean Jet. В целом из-за места проведения (рок-клуб), доступного крепкого алкоголя и видео-ряда #ЗНРД для меня выглядело как концерт. С удовольствием посмотрел по второму кругу все клипы, я влюблен в первый ролик и в клипец, где Саша шляется с бутылкой шампанского. На мой вкус, потрясно сняты, вот они в сочетании с музыкой создают необходимую атмосферу. Я неожиданно не был ни на каплю разозлен манерой прочтения Маяковского, хотя в кинотеатре изошелся ядом за родное. А тут вот зашло. И так трогательно, особенно "Резкая как нате!". Не так, как люблю, но очень достойно и правильно. Отдельно надо сказать про стихи: трижды "да", что слушать нужно вживую. Даже не на экране. Вот когда он путается, бегает, падает, плачет и все это проговаривает... тогда все кривые строчки формируют правильный узор. Музыкальный, они буквально вливаются в мелодию Ocean Jet. Даже всех глупых рифм не замечаешь, а это ого-го какой успех. Или причастен алкоголь. Послевкусие искристое, праздничное, будто правда бахнул шампанского. Трагедии в конце не случилось, почему-то публика больше подхватила атмосферу радости с конфетти. И зашло. Иногда же можно подумать о простом и жизненном, а не о том, куда идет Бирнамский лес.) Инсайт случился по дороге домой: а ведь ЗНРД - это как "Оркестр мечты" из Зазеркалья. Есть духовой оркестр Олега Меньшикова, а есть Ocean Jet - любимая группа Саши Петрова. Есть монолог-открывашка, где Олег Евгеньевич говорит про жизнь, про то, как мы все мечтаем, про то, чего стоим и зачем живем. И Саша говорит про то же, только проще и о моменте "здесь и сейчас". Меньшиков поет, Саша стихи читает. Крч, это какой-то новый уровень: взять и зашипперить моноспектакли. (с) альбом "ЗНРД в Санкт-Петербурге"
11 декабря - Верь в стихи. Ууух странный и крайне смелый Сашин проект. На порядок рискованнее #ЗНРД, поскольку тут вообще ничего предугадать нельзя. Я чуть-чуть представлял общий концепт, но в конце концов все равно заблуждался: думал, что пригласят поэтов, которые были в промо-видео от VK. Нихуяшечки. Свободный микрофон! Понятия не имею, сколько человек там реально были неподготовленными, но если это еще и кадры, прошедшие кастинг....Кхм. читать дальшеТут, в публичном доступе, я решил написать только позитив. Ну вот просто взял и решил написать позитив. И чутка хладных историй. Нервишки щекотать начало еще до старта мероприятия, поскольку моя жадность, разбалованность и близорукость довели до того, что сидел я от помоста, по которому скакал Александр Андреич, на расстоянии вытянутой руки. Видео пилить было стыдно, человек же выкладывается и душу изливает, а ты телефоном ему в лицо тычешь. Сделал пару фото, а в основном внимал. Ocean Jet открыли вечер вовремя! Солист произнес короткую вступительную речь и ребята отыграли вполне себе короткий концерт. В отличном, благослови его, звуке. В размерах и размахе клуба, который они заслуживают. Все песни новые, незнакомые. Пока не легли так ровно, как трэки ЗНРД, но слушать каждую было приятно. Они задали самое важное - атмосферу, и не уронили ее ни разу за весь вечер.) О Саше. Саша одарен большим талантом к демонстрации эмоций. Можно быть несогласным с его подходом к чтению стихов, можно морщиться от души, выставленной так нараспашку. Но нельзя не считаться с ним как с событием и личностью в искусстве. Ну уже поставил себя так, что ты заметишь и что-то почувствуешь после просмотра этого. Он выворачивает себя наизнанку, читая Маяковского. Кричал, бегал, расплакался. И все было уместно, вот я ни к одному слову не придерусь. Невероятное выражение лица на "Знаете, я выхожу замуж", again. Второй вечер подряд зацепило и затрясло. Вот да, вот это нужно видеть, чувствовать, особенно так - когда он буквально мимо тебя носится. Внимания заслуживают тонкие пальцы (слэшеры, можно обзывать их прям сразу так, с порога, мироздание, у меня 16,5 размер колец и эти пальцы тоньше моих) и вообще лапки, которыми "бякают" (с), даже заснять не успеваешь. Сходу Александр Андреевич разулся и стал носиться босой, как подросток, по холодному каменному полу, чем вообще сильно взволновал мамкины чувства. Все настолько компактное и карманное, кажется, чутка примять - влезет в чемодан. О концепте. Как и сказал выше: свободный микрофон. Ну очень сложно усвояемое для меня вышло. Прям казалось, чуть больше - поперек горла встанет. Из приятного: бжмой, как кайфует Саша. Наблюдает на экране крупным планом лица поэтов, подпрыгивает от нетерпения и радости, ловит вообще неприкрытый чистый восторг от собственной деятельности. То есть по Петрову прекрасно видно, какой здоровенный личный фидбэк он получает от мастер-класса. В чем суть? Сашка заставляет людей эмоции выпустить наружу. В основном воздействует на физическом уровне, как я понимаю, для него это самый доступный и правильный метод, тем более, что в условиях огромного зала такое будет быстрым и эффектным. Это же так или иначе шоу, а учитывая, что по вторую сторону находятся далеко не профессионалы, Саша отдувается за двоих в дуэте. Шутеечки выдает, кругами ходит по залу, заводит публику. Хотя некоторым там и дополнительного топлива было не нужно. Он очень много сил, метафизической энергетики отдает в зал. Я не знаю, что ему возвращается. Мне кажется, он себя сам перезаряжает очевидным результатом. Серьезно брался не за всех. Измучил первую даму знатно: гонят босой по помещению, заставлял валяться по полу, естественно, облил водой. Еще двух девушек выводил из зоны комфорта довольно очевидными методами, замутил мизан-сцену со столом, стулом, парнем и белым вином. А 15-летнего школьника Тёму попросил прочесть стих дядечке, сидящему рядом. Отрывался на все. Ну вот такая вот бешеная скачущая счастливая лисица, которая раздаёт "счастье даром всем. И чтоб никто не ушел обиженным." (c) Сюрпризы и фандомные радости. Самая жирная, которой хотелось обмазаться, валяться в ней и кричать на одной ноте - этот пиджак. До начала перфоманса показали ролик ЗНРД Backstage. Как Сашу пачкают, как он сам валяется в грязище возле Ермоловского перед заползанием в зал. Подробно продемонстрировали, как "фактурят" одежду: берется любимый Сашкин аутфит по воле случая ставший реквизитом, и протирается по всем грязным чужим машинам хд. Чтобы было вот по-настоящему, пыль и мусор! Потом по пиджаку еще топчутся. Петров затем сдает их в химчистку. И по новому кругу. Сам Саша продемонстрировал вешалку с вещами: красная олимпийка, любимые джинсы и....два пиджака. И вот один из них. Обозначенный как очень любимый, очень дорогой дизайнерский, купленный за "военные деньги" (с) цитата. Военные = дорогие. Ну, вы понимаете, артлебедев. "Я купил это пиджак при очень странных личных обстоятельствах в Питере по рекомендации, кого бы вы думали, Олега Евгеньевича Меньшикова! Ну он мне сказал: Саня, есть там такой классный магаз". Понимаете, сам факт, что пиджак взяли в шоу, в историю любви, да и тот особенный нежный тон, которым говорилось "личных"...Я мысленно вышел на орбиту. Пришлось и правда отвернуться, спрятать лицо. Второе - звонок Сергею Бурунову и первая минута четко из Полицейского, тоном Володи, который демона вообще не рад видеть и слышать. Фиг знает, было ли это частью рекламы приближающегося ПСР в кино, энивей, вышло мило и по-домашнему, зал искренне смеялся. Чуток во время чтения стихов лично я уловил тон Гриши, позабавило. И ооо...была фраза "кому не нравится - пусть выйдут вон" и широкий взмах рукой. Я видел, где-то видел это у Олега Евгеньевича. И тон был абсолютно его. Вчерашний отчаянный пейринг шоу продолжился. Саша стал писать текст про жизнь, про смысл, свои внутренние размышления о сути бытия (даж о материи!). Вещи, куда более обремененные смыслом, чем лирика. Теперь голубой (голубейшей) мечтой является сдвоенный проект Меньшикова и Петрова, где они просто будут читать свои тексты. Идеально. Саша и фанаты. Снова он оправдывает все слова о доброте и отсутствии звездной болезни. Сел на коленки, стал фотографироваться и подписывать книги/фото. И делал это, вероятно, около часа, хотя изначально было сказано, что могут опоздать на поезд. Но вот такой человек: не отказал никому, подарил щепотку радости и близости к себе всем, кто это ждал. Понятия не имею, откуда у него столько веры в людей. Надеюсь, что никогда Саша не разочаруется в фанатах, не закроется и не уйдет на пьедестал. В каком-то смысле в этот вечер он был воздухом, необходимым каждому. Трэш. Я дал слово не писать плохого, что в конце концов и испортило для меня впечатление. Я паранойяльно считаю, что мероприятие для Саши опасное. Из самого трэшового: в первые 5 минут шоу выскочила тётка на сцену, подвалила к нему и всучила стопку. Видать, чтобы хлопнул по рюмашке. Александр отреагировал блестяще, отшутился, продолжил вещать и даму мягко устранил со сцены. В общем-то он старался реагировать на все в шуточной форме, хотя местами можно было уже и стулом кинуть. Не кинул. Молодец. P.S. Честно? Я вначале решил, что больше никогда не пойду на такое мероприятие. Ибо по общему итогу, мне не понравилось. И дискомфорт продолжается до сих пор. Но в процессе написания отзыва решение изменил: пойду. Чтобы поддержать Петрова в его творчестве. Это важно. альбом "Верь в стихи", там можно и лапки, и тапки поглядеть.
12 декабря вышло интервью Александра Андреевича для АфишаDaily: Я не читал сценарий "Звоните ДиКаприо!" Несём в массы. и самая вкусная цитата: — Ты же понимаешь, что твое имя уже превратилось в бренд. Даже этот гостевой дом назван не абы как, а «Петров Авеню». — Да, конечно, это специально для большего привлечения внимания, но название само собой пришло. Я увидел у Олега Евгеньевича [Меньшикова] табличку «Меньшиков Авеню», которую ему кто-то, видимо, подарил. Я спер у него идею, но ему не говорил. Как собственно, не говорил, что мы нарисовали его здесь (на первом этаже красуется нарисованная сценка из «Покровских ворот» «А не выпить ли нам по рюмашке». — Прим. ред.). Наверное, потом увидит где-нибудь, вызовет к себе и… улыбнется.
Александр Петров об Оскаре, отеле имени себя, худруке и родном городе Зритель не успевает соскучиться по Петрову. Закончился сериал «Звоните ДиКаприо!» — тут же стартовал «Полицейский с Рублевки-4». Перед Новым годом выйдет полнометражный «Полицейский с Рублевки», а сразу после Нового года выйдет «Т-34». Максим Сухагузов встретился с Александром Петровым в его родном городе Переславль-Залесский. Разговор с Петровым происходит в гостевом доме Petrov Avenue, который, как подсказывает название, открыл сам актер, чтобы в формате гостиницы комфортно принимать друзей из Москвы и гостей города. Все интерьеры оформлены кадрами из любимых фильмов Петрова: «Таксист», «Крестный отец», «Завтрак у Тиффани» и многих других. Каждый номер стилизован под отдельное кино: есть люкс «Хогвартс», есть номер Шерлока Холмса, есть номер по «Бриллиантовой руке» и так далее. Жаль, нет номера в стиле «Психоза» (хотя в коридоре висит постер Хичкока), но это было бы слишком. Есть даже свой мини-кинотеатр, куда Петров ведет журналистов смотреть фильмы о фильмах с Петровым. Петров рассказывает, что иногда сам ходит на фильмы с Петровым, спрятавшись за капюшоном на обычных киносеансах, чтобы лучше понять реакцию зрителей. Так что схожая сцена из «Звоните ДиКаприо!», где герой Петрова идет на фильм с собой, — неспроста. Петров вообще не стесняется своих амбиций: в интервью Юрию Дудю признался, что его цель — премия «Оскар». Чему искренне был удивлен его коллега по «Полицейскому с Рублевки» Сергей Бурунов у того же Дудя.
— Так действительно: почему «Оскар»?
— Когда чем-то серьезно увлекаешься, то надо ставить самые высокие цели.
— Как ты представляешь себе технически? На «Оскар» же номинируются американские фильмы, по актерским номинациям тоже.
— Есть, например, вариант сыграть глухонемого. Или русского персонажа. Все возможно.
— Но когда ты жил в Переславле-Залесском, ты же наверняка думать не думал ни о каком «Оскаре». С чем у тебя ассоциируется родной город?
— Со спокойствием. Внутренним. Наверное, это идет оттого, что в Переславле у меня всегда был комфорт, которого я лишился, переехав в Москву во время учебы. Потому что переехать в общагу в семнадцать лет, когда ты еще ничего не понимаешь, это не то же самое, что переехать в более сознательном возрасте, в девятнадцать-двадцать лет, как я. Я попал из комфорта в абсолютный некомфорт, которому я очень благодарен, потому что он научил меня для начала справляться с бытовыми трудностями, а уже потом адаптироваться в обществе, искать себя и понять, что лучше быть собой. Вот с этим тоже ассоциируется.
— В оформлении отеля использовано множество фильмов (мы сидим в номере, оформленном в стиле «Гарри Поттера». — Прим. ред.). Ты сам их выбирал?
— Да, сам, но вместе с Денисом Быковым — художником-постановщиком «Полицейского с Рублевки», который помогал руками и мозгами нам все это делать.
— По какому принципу выбирали?
— Нравится, не нравится. То, что я всегда любил и сейчас иногда пересматриваю.
— По каким фильмам ты угорал, когда жил в Переславле?
— Я помню, когда вышла «Бригада», то мы с пацанами убегали смотреть — улицы замирали. Мы копировали персонажей — я, естественно, отдавал себе роль Саши Белого. Зализывали волосы назад, носили кожаные куртки. Не то чтобы мы вели какой-то бандитский образ жизни. Были какие-то стычки, стрелки, но драки я особо не любил. Если бы мне тогда сказали, что я потом буду сниматься у режиссера «Бригады», то я б, конечно, не поверил.
— То, что Алексей Сидоров был режиссером «Бригады», как-то повлияло на твой выбор сыграть в его новом фильме «Т-34»?
— Конечно. Плюс сценарий и Леша как личность. Но, конечно, был такой момент: «Старик, офигеть, ты же снял «Бригаду». Сразу другое отношение к человеку.
— Как переславские пацаны реагировали на то, что ты стал выступать в театре?
— Нормально. Тогда всем было по девятнадцать, и сознание все равно уже было правильным. Если бы я вот в шестнадцать в театр пошел, тогда были бы вопросы. Но все равно, конечно, была неоднозначная реакция. Но уважали, так как я еще играл в футбол во дворе — и играл неплохо, а для них это было важнее.
— А сейчас они тебе за какую роль больше всего респектуют?
— За разное. Например, в «Законе каменных джунглей» я срисовывал Вадика с человека с похожей энергией, который родом из Переславля, а сейчас уже в Москве живет. Если бы он жил плюс-минус в обстоятельствах Вадика, он мог бы вести себя ровным счетом так же. Хотя он немножко другой человек, но поступки похожие. Я ему потом об этом сказал. Он обрадовался очень.
— Ты же понимаешь, что твое имя уже превратилось в бренд. Даже этот гостевой дом назван не абы как, а «Петров Авеню».
— Да, конечно, это специально для большего привлечения внимания, но название само собой пришло. Я увидел у Олега Евгеньевича [Меньшикова] табличку «Меньшиков Авеню», которую ему кто-то, видимо, подарил. Я спер у него идею, но ему не говорил. Как собственно, не говорил, что мы нарисовали его здесь (на первом этаже красуется нарисованная сценка из «Покровских ворот» «А не выпить ли нам по рюмашке». — Прим. ред.). Наверное, потом увидит где-нибудь, вызовет к себе и… улыбнется.
— Никогда не думал взять себе псевдоним?
— Нет, никогда вообще! Как раз наоборот. Понятно, что Саша Петров — это самое простое, что может быть, как Ваня Иванов. Мне хотелось доказать, что дело не в имени и фамилии; что можно из простого имени сделать бренд и все что угодно. Главное — ты, а не то, какая у тебя фамилия. Думать надо не про звучную фамилию, а про профессию. Фамилия мне досталась от отца, так меня назвали родители — почему я должен это менять? Не важно, чем я занимаюсь, — актерством или чем-то еще. Сейчас-то не путают.
— А как ты воспринял историю со шпионом из ГРУ Александром Петровым? Посмеялся?
— Я уже устал от этого смеяться, если честно. Конечно, мне все писали, присылали.
— Но при этом ты сам недавно сыграл шпиона в фильме «Герой»! Он из ГРУ?
— Он там даже из еще более специального и засекреченного отряда.
— Раз речь зашла о разведке — ты бы, например, согласился сыграть молодого Владимира Путина, если бы предложили такую роль?
— Для начала, я бы прочитал сценарий, если история была бы крутой, то конечно бы согласился.
— Правда, что ты начинал карьеру с пьесы Василия Сигарева «Божьи коровки возвращаются на Землю»?
— Да, это был наш выпускной спектакль в ГИТИСе. Мне очень нравится эта пьеса. Мечтаю ее когда-нибудь увидеть в кино — со своим участием или нет, не важно. Вася [Сигарев] очень своеобразный человек сам по себе, и творчество у него своеобразное. У него очень много жесткого в пьесах, но они мне близки и понятны. Он давно ничего такого не снимал, но его фильмы вроде «Волчка» и «Жить» очень крутые. Это искусство.
— У тебя в фильмографии есть жесткие фильмы, а есть роли шпионов, танкистов, олимпийцев. К чему из этого больше тяготеешь?
— Хочется разного. Если выбрать одно направление, то тогда точно быстро надоешь всем. Не должно быть такого: «Я артхаусный артист и снимаюсь только в сложном фестивальном кино». Актер должен быть в разных направлениях. Я и дальше пытаюсь делать разные роли. Слежу за тем, чтобы не участвовать в том, что уже, возможно, делал.
— Перейдем к «Звоните ДиКаприо!» Правда, что режиссер Жора Крыжовников до последнего скрывал концовку?
— Он скрывал от всей съемочной группы. Дело в том, что я выбрал такой способ подготовки к роли, что я не читал сценарий «Звоните ДиКаприо!». Я прочитал сценарий только к первой серии, а дальше не читал, но никому этого не сказал. Андрей Николаевич (Жора Крыжовников. — Прим. ред.) тоже этого не знал. Я рассказал ему об этом только на нынешнем «Кинотавре», когда почти все уже было отснято. Были еще досъемки, и они как раз переписали финал. Чтобы я был в равных условиях с другими артистами, я попросил сделать так, чтобы никто не знал финала. Николаичу очень понравилась эта идея, поэтому все ходили по съемочной площадке и гадали, чем же закончится. Делали ставки, спорили. Потом нам всем рассказали — нашу реакцию засняли на камеру. Думаю, скоро это видео выложат.
— Учитывая, что в пилотной версии «Звоните ДиКаприо!» играл другой актер (Кирилл Плетнев. — Прим. ред.), то эта роль не писалась специально под тебя?
— Нет, но, думаю, она переписывалась под меня. Я считаю Андрея Николаевича одним из самых мощных режиссеров российского производства на данный момент, поэтому абсолютно доверял ему, был пластилином в его руках. Просто подходил и спрашивал его, что было до сцены и что будет после сцены, чтобы понять состояние. Ведь я не знал сценария. Для меня каждый съемочный день был открытием. Я как будто складывал пазл, потому что все снималось вразнобой. Только уже под конец у меня в голове сложилась полная картина.
Но, мне кажется, это был правильный способ подготовки. Потому что если бы я знал сценарий, то в каких-то сценах я бы попытался реагировать по-другому и сложился бы другой персонаж. Например, в сцене, когда Егор режет ножом Льва, я еще не знал, из-за чего это произошло. Мне просто сказали, что вот возьми нож, иди и пырни его. Поэтому это так страшно и неожиданно выглядит. Плюс при таком способе у тебя на съемках обостряются все рецепторы — нужно впитывать информацию и слышать все, что говорит режиссер и сценаристы. Вырастают локаторы, чтобы цепляться за каждое слово, за каждую букву.
— При этом «ДиКаприо» уникален еще и тем, что это фильм в фильме, то есть сериал в сериале, съемки про съемочную площадку. Там действительно много правдивых и автобиографических вещей?
— Думаю, очень много из жизни Андрея, то, что он где-то видел, подсмотрел в жизни сценаристов. Они, конечно, молодцы, что сделали так правдиво.
— А из твоей жизни что-то перетащили в сериал?
— Их информации было гораздо больше.
— То, что он посвящен такой теме, как ВИЧ, для тебя это было важно при выборе проекта?
— Нет, дело не в этом. Они, конечно, сделали важную вещь, потому что там наглядно показано, кто может заболеть, как может заболеть. Как провериться и так далее. Не то чтобы: «Ребята, смотрите, идите туда-то» — а на примере живой истории. Но так или иначе, тема ВИЧ там все равно инструмент драматургии.
9 декабря в эфир Дождя вышло интервью Олега Евгеньевича с ведущей, основателем и идеологом телеканала Натальей Синдеевой.
Посмотреть можно на сайте Дождя (платно). Олег Евгеньевич как всегда бодр, весел и в зачётной шапочке! Рассказывает о Макбете, новом поколении актёров, работе чиновником и детских воспоминаниях.
А вот и весь текст интервью:
Синдеева: У меня долгожданный гость! Я очень давно очень мечтала, Олег, с вами встретиться. У меня в гостях актер, руководитель театра имени Ермоловой Олег Меньшиков. Олег, здравствуйте! Спасибо большое, я, правда, очень давно ждала. И я, мне приятно, что BORK нас здесь принимает.
Меньшиков: Да, я с удовольствием пришел бы и раньше, просто до меня не доходили слухи о том, что вы...
Синдеева: Ну, вот видите! Это все где-то заканчивалось на каком-то этапе. Олег, читать дальшея сейчас вам расскажу одну короткую историю. Это было много-много лет назад, у меня мой друг оказался с вами на, в какой-то компании, была вечеринка, и он пришел, он говорит: «Ты понимаешь», - говорит, - «Это человек, в которого невозможно не влюбиться! Потому что что делал Олег за роялем, как он пел, как он танцевал!» С того момента я мечтаю с Меньшиковым станцевать. Потому что я видела, как вы двигаетесь. И поэтому будем считать так, что я сегодня использую служебное положение, и я очень надеюсь, что когда-нибудь мне такая возможность представится.
Меньшиков: Ну, будем надеяться, я с удовольствием.
Синдеева: Олег, скажите, вот вы действительно очень харизматичный, яркий, когда вы оказываетесь где-то, да, то все вокруг подчиняется вашей энергии. Я это наблюдала несколько раз. Это невероятно! Вы сами это чувствуете? Вот вы, вы питаетесь от этого всего?
Меньшиков: Я, безусловно, питаюсь. Я сначала, сначала мне рассказывали про то, что это происходит, сначала я не верил в это. Потом я начал верить, думаю, раз столько людей рассказывает, значит, есть какая-то правда в этом. Но это, скорее всего, знаете, привычка абстрагироваться. На сцене же на меня смотрит много человек. Сцена для меня единственное место, где я разговариваю сам с собой при наличии большого количества людей. Видимо, это перешло в существование такое вот повседневное, когда-то в советские времена в кухонное. Я все равно, видимо, оставался, один. Я не замечал никогда, как на меня реагируют люди. Вот мне было это... честно говоря, меня и на сцене мало волнует, как на меня зрители реагируют, равно как и в компаниях, видимо, вот это меня не очень... Наверное, чем-то другим занимался, не знаю, но не интересовало меня это.
Синдеева: Ну, хорошо, а давайте по-другому. А вот если рядом вдруг с вами оказывается не менее харизматичный человек, и вдруг он перетягивает это одеяло на себя, вы это чувствуете или нет?
Меньшиков: Я чувствую, но я не сражаюсь, вот честно, не потому, что я такой положительный, нет. Ну, перетягивает, и перетягивает. Это не значит, что мне это не нравится! Мне это нравится, что такое обо мне говорят, но сам, вот сам лично я никаких усилий к этому не прикладывал. В свое время, знаете, бытовало мнение, что я очень много делаю для самопиара. Вот то, чего я никогда, чем я никогда в жизни...
Синдеева: А почему так говорили?
Меньшиков: Очень много говорили, что вот, ну, практически, ну, лучший, кто занимается самопиаром, у нас не было лет там 15-20 назад, это Меньшиков. Но я никогда действительно этого не делал, никогда не занимался и не занимаюсь. Ну, вот так к слову.
Синдеева: А в связи с этим вот, вы сказали, вы провели только что совещание в театре. Как совещания проходят?
Меньшиков: Да обычно, как в любой организации. Я, вы знаете, понял, что это мало чем отличающаяся организация от других. Театр я имею в виду. Ну, то есть, поймите меня правильно, да? Она, я имею в виду, она требует тех же летучек, тех же собраний, тех же еженедельных разговоров, встреч, отчетов, поручений. Кто за это отвечает, кто по этому поводу доложит, и так далее, и так далее. Это как бы такое, это артисты могут себе позволить, там они такие все не от мира сего, такие все немножечко растерянные бывают, когда у них репетиции начинаются, могут себе позволить опоздать. У меня гораздо больше дел, поверьте, но я почему-то не позволяю себе опоздать. Но это уже другой вопрос. Но вот как они проходят? Нормально.
Синдеева: То есть, не танцуете на совещании, нет?
Меньшиков: Нет.
Синдеева: Олег, когда вам предложили возглавить театр, что вы вообще подумали? Ведь это на самом деле же огромная ответственность!
Меньшиков: Да, я подумал, что вовремя. Вот мне показалось, что это вовремя, это правильный... Понимаете, антреприза, которой я руководил, изжила себя. То есть, ну, как она изжила? Мог бы продолжаться достаточно успешно, который «814», да, потом театральное товарищество Олега Меньшикова. И я чувствовал себя, но мне что-то хотелось более масштабного. Мне хотелось, мне, конечно, не хотелось становиться чиновником, вот уж сто процентов! Но тут уж выбирай, значит, или ты чиновник, или ты антреприза с одним спектаклем в три года. А здесь все-таки фантазия работает, мозги кипят, и поэтому, поэтому просто захотелось. Ну, а потом очень умные люди говорят, что раз в семь лет нужно делать какие-то усилия, нужно делать какие-то шаги, может быть, даже противоречащие предыдущим семи годам, но у меня не противоречили, у меня мягко перетекло вот в такое. Хотя, вы знаете, противоречило, потому что я был абсолютно, ну, я говорил об этом, тем не менее, я был абсолютно в творческом да и в человеческом плане свободный человек! Я общался только с теми людьми, с которыми я хотел общаться.
Синдеева: Вот я как раз про это хотела, это же...
Меньшиков: А это тут меня могут, оказывается, вызвать! Я, значит, должен кому-то в чем-то отчитаться! Ну, и потом, понимаете, 220 человек под твоим руководством, каждый может придти со своей проблемой. И я сначала не понимал, чего они ко мне идут? А почему, а что я? Я им кто? Родственник? Папа? Мама? Почему они идут ко мне с проблемами со своими? Сейчас я понимаю, почему они идут, потому что порой идти не к кому, а порой... Я стараюсь помогать, сначала не понимал, почему я должен, и, тем не менее, помогаю и считаю, что, наверное, вообще при возможности всегда нужно помогать. В общем, первые два года для меня были, в общем, достаточно серьезным кошмаром и достаточно серьезным испытанием. Я научился потом говорить «нет», конкретно и сразу, и четко, даже если я понимал, меня о чем-то просят, а я понимаю, что я этого не сделаю, и вот это «нет - да», «да - нет», вот это вот такое лукавство, оно мне всегда в самом себе мне было противно. Сейчас я понимаю, что если я говорю «нет»... Когда-то, знаете, Михаил Иванович Царев (был такой художественный руководитель Малого театра, который взял меня в свое время в Малый театр, я недолго прослужил, но тем не менее), вот про него говорили, что если Царев говорит «нет», значит, это «нет» навсегда. Но если Царев говорит «да», то это такое «да»! Что это вот можно просто забыть про эту проблему, и она будет решена. Вот я думаю, что руководитель должен обладать в том числе и...
Синдеева: Но не сразу получилось, то есть, нужно было время?
Меньшиков: Нет, нет. Мучения, и Капкову заявление об уходе писал, причем, достаточно быстрый период. Он мне позвонил...
Синдеева: А что Капков сказал?
Меньшиков: Капков сказал, я не знаю, кого он имел в виду, он сказал: «Олег Евгеньевич, что, надоело с мудаками общаться?» В общем, но уговорил меня остаться, и я не жалею. Я не жалею и благодарен ему, что он пошел тогда на тот шаг, и ему, и Владимиру Алексеевичу Андрееву, потому что достаточно, в общем, достаточно неожиданно это...
Синдеева: А вот кто это, кандидатуру? То есть, как вообще этот выбор случился?
Меньшиков: Вы знаете, оно как-то было, мы с Владимиром Алексеевичем говорили...
Синдеева: Он же там столько лет! И никого не пускал к себе.
Меньшиков: Да, и не пускал. А вы попробуйте пустите, когда тебе там, тогда ему сколько было? Ну, там, 80, да? И где гарантии, что придет тот молодой (я, собственно, не молодой, но неважно), придет и под задницу ногой не даст, и скажет: «Все, спасибо, до свидания, всего доброго!» Нет таких гарантий. А он хотел, он и сейчас работает, ему 80 сколько? 89? 88 лет, да? Выходит на сцену, преподает в ГИТИСе, и так далее, и так далее. Но так получилось... А он понимал, по какому поводу мы встречаемся. Мы раза два с ним встречались. Но не шел на это. Опять-таки, наверное, из-за боязни. Я ему написал один раз письмо. Я ему написал: «Владимир Алексеевич, что мы крутим? Вы понимаете, о чем речь идет, прекрасно. Давайте, отдадим себе отчет и я, и вы. Давайте, договоримся об условиях, давайте, вот сделаем это. Я вам обещаю это, это, это; вы мне обещаете это, это, это и это». Он мне звонит и говорит: «Я такого письма никогда в жизни не читал, я вам так благодарен». Что такого? Я написал как думал! Но вот это письмо решило в результате все, и он позвонил, по-моему, сам Капкову тогда, и Сергей Александрович, надо отдать должное, по-моему, через полтора часа приехал в театр и...
Синдеева: Но вообще очень быстро все решалось. А что-то изменилось вот с уходом Капкова в работе и во взаимодействии с московским?
Меньшиков: Вы знаете, я никогда так особо не был посвящен в департаментские дела, но я понимаю, что Сергей Александрович, он очень много внимания отдавал театру. Александр Владимирович, у него, ну, как? Не знаю! Потому что Капков, наверное, все-таки больше театральный человек.
Синдеева: Ну, да, он любит театр.
Меньшиков: А Кибовский, у него есть интересы, как говорится, в другой стороне, да. Поэтому тут очень сложно. Но ведь это он сделал там и меня, и того же Киру Серебренникова. То есть, он, он болел за театр. Если я говорил, что какие-то проблемы, он всегда приезжал. Он говорит, Олег Юрьевич, давайте, завтра, сегодня, через два часа я приеду. То есть, в этом смысле с ним было достаточно легко, и он был достаточно рискованный человек как руководитель. А почему был? Может, еще и будет, я не знаю, я имею в виду в департаменте, где-то, может быть будет. Поэтому риск в нашем деле же дело такое, в творческом. Я думаю, что Сергей Александрович-то творческий человек. А рисковать надо! Рисковать надо! Я все время говорю, а чем заниматься в театре? В театре можно только рисковать! В театре нужно играть и рисковать. Это, как это? Игорный дом такой, такое казино. Ну, это как? Риск и игра.
Синдеева: Вот у меня недавно прям буквально Андрей Могучий был, руководитель БДТ. И мы с ним как раз затронули тему ответственности художника, и он сказал две противоречивые вещи. Первое: он сказал, что художник обязан быть безответственным. Он безответственный! Тогда у него есть новые идеи, тогда он может экспериментировать, тогда он что-то открывает там новое, да, для зрителей? При этом должна быть очень внутренняя большая высокая ответственность, такая внутренняя самоцензура. Я говорю, а как это соединяется?
Меньшиков: Ну, я тоже не очень понимаю, как это можно соединить.
Синдеева: Вы придумали что-то такое или пришел к вам автор, или пришел какой-то режиссер и принес какую-то невероятную идею. И вот вам творчески интересно, но вы понимаете, что за этой идеей, например, может последовать, ну, что-то...
Меньшиков: Я понимаю, о чем вы говорите. Никогда у меня этого не было, никогда не был. И плюс, вы знаете, поскольку меня политика в принципе как человека не интересует, не только политика там нашей страны, меня вообще в принципе политики, они не интересуют. Потому что, ну, по многим причинам. Во-первых, мне их жалко, потому что они все зомби. Ни все люди навсегда, они прекрасно знают свою жизнь, вот что будет в течение 10, 15, 20 следующих лет. Мне кажется, это страшно, потому что...
Синдеева: Мне кажется, не знают, это им так кажется, что они знают.
Меньшиков: А от этого еще страшнее, что не знают! Потому что в нашей стране представить, что с тобой будет, если ты на верхах власти, безусловно, очень сложно. От этого, черт его, я не знаю, мне кажется, что это просто несчастные люди. А что касается, пугать может что? Вы имеете в виду, вот когда?
Синдеева: Ну, вот, например, смотрите. Сейчас мы наблюдаем, гонения были на Учителя за его фильм «Матильда», закрытие «Тангейзера».
Меньшиков: Перестаньте! Какие там это гонения?
Синдеева: Хорошо, общественность возмущалась.
Меньшиков: Общественность – это кто? Это вот эта дама в Госдуме? Ну, перестаньте, это общественность! Потом, вы знаете, при всем уважении к коллегам, я о коллегах никогда постараюсь не говорить, но фильм «Матильда» не стал художественным достоянием нашего кинематографа.
Синдеева: Да, но проблема-то была в том, что его еще никто и не видел, а уже, значит, устраивали...
Меньшиков: Ну, вот именно! Надо рассматривать это как несколько другое, чем, не знаю, чем попытка там запрета, и так далее, и так далее. Может быть, это, не знаю, мне кажется, что это что-то другое. У меня, вы знаете, когда мне сказали, что как ты вовремя нашел время поставить «Макбета»! Как же это! Я подумал, мама дорогая, вы о чем думаете? У меня вообще мыслей таких не было!
Синдеева: То есть, не было таких аллюзий, да?
Меньшиков: Да! Но это же такое, это же такое! Это же спектакль о власти! Я говорю, так, секундочку! Тогда и «Король Лир» - спектакль о власти, и «Гамлет» - спектакль, и «Ричард II», «Ричард III» - спектакль о власти, и «генрихи» все – все спектакли о власти. Наверное, Шекспир уж сто процентов не про это писал.
Синдеева: Но потому что зрители и аудитория, конечно, ищут все время ответы на свои вопросы. В том числе в спектаклях или в кино и так далее. И может так интерпретировать, конечно. Вы наверняка...
Меньшиков: Вы знаете, может, может, но мне кажется, что вот... мне не интересен зритель, который ищет какие-то, я ни на какие вопросы не дам никаких ответов. Мне хочется, чтобы зритель эмоционально подключился, чтобы он врубился в эту даже не в ситуацию, он погрузился в себя, чтобы он вспомнил себя, вспомнил свое хорошее, посмотрел на свое плохое, поплакал, посмеялся. Извините, что я говорю очень такие абстрактные вещи. Мне философы не нужны в театре! Мне, я вам, ну, как сказать, пусть приходят, welcome, так сказать, перед всеми все открыто. Но я, может быть, я по себе сужу, я не могу никогда, спектакль идет четыре часа, я не могу, я думаю, а как вот ты себе позволяешь, чтобы на тебя смотрели четыре часа? Мне это кажется даже не очень прилично, не очень удобно! Потому что в театре нужно рассуждать о жизни. О жизни нужно рассуждать ежесекундно! А в театр нужно приходить за чем-то другим. Я не скажу рецепт точно, зачем, но думать о жизни и что-то там – А! – вот это про это, а вот это про это – мне кажется, это такая скукотень! Ну, вот, мне кажется, мы этим театр можем и загробить в результате. Знаете, как говорят, раз кино не получилось, давайте, объявим его артхаусным. Все!
Синдеева: А, то есть, вот так думаете.
Меньшиков: Ну, такое может, нет, оно может существовать артхаусное, но это же не значит, что есть какая-то ахинея полная, когда концы с концами не сходятся, совершенно неинтересно – о-о, нет, это особо! Это для особых людей, которые понимают.
Синдеева: А вам что больше нравится, играть или ставить сейчас?
Меньшиков: Играть! Нет, ставить, я вам так скажу, у меня ж поскольку процесс репетиции для меня самое главное и самое интересное в театре, я ненавижу играть спектакли. Ну, то есть, я люблю, нет, я люблю играть спектакли, но за пять минут до начала я ненавижу. Потом приходит интерес, и потом происходят какие-то там метаморфозы с тобой, когда ты не знаешь, что там в следующую минуту от тебя... Не всегда, не на каждом спектакле, но, слава богу, когда это происходит. А процесс придумывания для меня самый интересный – самое, самое интересное! Что касается ставить и играть, но вот «Макбета» я не собирался ставить, вообще не собирался, ни сном, ни духом. Но так получилось, что вынужден был, действительно, вынужден был.
Синдеева: У вас несколько было там ситуаций, еще и актриса главная заболела, и стали играть все мужчины.
Меньшиков: И актриса заболела, и стали играть все мужчины, да. Но она не заболела, она ребенка ждет. Да, Даша Мельникова. И так она была распределена, да, потом попробовали одного, потом подумали, ну, раз Леди Макбет это роль, которая там такая – сякая, не сходятся концы с концами, там запутаться можно, если разбираться в психологической правде разработки характера. Я потом думаю, да пусть они все будут! Вот такая Леди Макбет, такая, вот она злая, вот такая порочная, вот покорная, и так далее, и так далее. И вот они все в голове Макбета существующие. Вы знаете, сложно ответить, что интереснее, сложно ответить, что интереснее, потому что я всегда, я, сколько себя помню, у меня всегда работал глаз со стороны. Я, играя, я замечал все. Я замечал, кто стоит за кулисами, я замечал, если свет не тот поставлен режиссером-художником, включается, я замечал неточные переходы. То есть, этот глаз со стороны, он у меня всегда работал. Я-то считаю, что, в принципе, это нормально - поскольку у меня так, я думаю, что у всех нормально. Но сейчас я понимаю, что это далеко не у всех и не для всех это нормально. Есть люди, которые действительно абсолютно погружаются...
Синдеева: В роль.
Меньшиков: Да, в роль, в себя, в свое существование. У меня так никогда не было, поэтому эта режиссура, так сказать, видимо, она была, была в крови. Хотя я как и в кино при всей безусловной поддержке режиссуры, с которой я работал и последние фильмы, и начальные мои... Ну, понятно, там Балаян, Михалков, Казаков, понятно! Они сделали, да, из меня то, что я сейчас есть. Не без моей помощи, но все-таки они сыграли очень большую роль в этом. Но и все последующие режиссеры, это все равно соавторство. Это все равно, оно по-другому и быть не может. Ну, не может.
Синдеева: Актер может на сцене сказать «вы мне неправильно говорите, не так играю, я так не могу играть», и так далее вообще такое.
Меньшиков: В смысле, не понял?
Синдеева: Ну, актер может режиссеру сказать?
Меньшиков: Да ну! Я вас умоляю! Знаете, что они говорят? Они что только не говорят!
Синдеева: А вы себе такое позволяли? Когда были актером.
Меньшиков: Нет, никогда такого не позволял. Более того, я считаю, что даже у самого плохого режиссера можно чему-то научиться. Сто процентов! Было бы только желание. Нужно в мозгах просто иметь такой вектор, ты идешь, идешь и идешь. И слушаешь, да? Тут так что-то шелестит, шелестит листвой, тут в тебя попало, то, что нужно, взял, то, что не нужно, забыл, прошел мимо. Нет, мои артисты мне-то такого не позволяют сказать во всяком случае.
Синдеева: Что вы сделаете, если вдруг такое? А вы вообще такой тиран в театре?
Меньшиков: Ну, вы знаете, как? я-то считаю, что демократии в театре не может быть вообще в принципе по идее. Это неправильно, ее не может быть. Но я не тиран. Не-не-не, как вам сказать? Такая добровольная тирания.
Синдеева: То есть, они все согласны, да?
Меньшиков: Ну, согласны, по-моему, да, по-моему, да.
Синдеева: Мы коснулись уже, вернее, упомянули Кирилла. И это правда уже даже, может быть, неприлично, я практически в каждой программе говорю про дело «Седьмой студии», потому что оно меня не отпускает, потому что я все время наблюдаю за процессом, который сейчас идет. И каждый раз в ужасе задаю себе вопрос, что же будет? Чем же это все закончится? Вот что вы вообще про это думаете?
Меньшиков: Вы знаете, но вы же сами отвечаете на этот вопрос. Ну, что? Ну, все мы, все нормальные люди ждут, когда этот кошмар для Кирилла, ну, и, собственно, для других закончится. Понятно, что это не политическое дело. Понятно, что это не экономическое дело. Понятно.
Синдеева: А какое?
Меньшиков: Не знаю, не знаю! Это, может быть, знает Кирилл, могут знать еще какие-то люди. Мне кажется, это какие-то абсолютно личностные посредством Кирилла выяснения отношений между собой. Это никто не знает, и, на самом деле, я думаю, никто никогда не узнает. Единственное, что надеяться и ждать, что это закончится с наименьшими потерями для Кирилла. Хотя я представляю, что такое человеку его энергии, его...
Синдеева: Сидеть взаперти.
Меньшиков: Сидеть, да. А в то же время я думаю, представляете, сколько он придумал, если его это не сломает такое полуторагодичное сидение, ну, он может там гулять, общаться, но все-таки отрезанным от мира. Если он поборол эту ситуацию внутренне, то я думаю, что он может вернуться к нам таким, ну, будем надеяться без всяких тяжелых последствий, но таким обновленным в смысле с богатым багажом.
Синдеева: Но вот на фоне этого дела и вообще все этих вопросов, которые за последнее время возникли, конечно, все время обсуждается тема «власть и культура», «власть и искусство». И вы, как никто, оказались тоже, в общем-то, внутри этого всего, потому что вы до этого, как вы сказали, были свободный художник, свободный артист, своя антреприза, сам себе хозяин, и тут вдруг вы становитесь отчасти чиновником. Вот как вы считаете, вообще в принципе вот, у меня вопрос, вот институция, я не знаю, департамента Культуры, министерства Культуры – это вообще нужная вещь? Вот они нужны?
Меньшиков: Ну, интересно. Ну, как сказать?
Синдеева: Вот зачем они нужны вам?
Меньшиков: Вы знаете, тогда нужно вопрос задать, тогда нужно менять... Ну, что значит, они мне? Я выбрал эту, они ж меня не заставляли.
Синдеева: Нет, ну, вот, хорошо. На что они влияют?
Меньшиков: Не знаю. Ну, вот на репертуар они сейчас не влияют, на выбор пьес они не влияют. На того, с кем я заключаю договор, кого я приглашаю в театр, они не влияют. Они влияют на то, какие суммы выдаются в поддержку театру одному или другому – да. Сколько денег дать на ту или другую постановку, ну, помочь там театру – да. Но так я не могу сказать, что они особо на что-то влияют. Вопрос следует, а зачем?
Синдеева: Вопрос, да, а нужна ли вообще эта институция?
Меньшиков: А зачем нужно Министерство энергетики?
Синдеева: Ну, нет, как раз просто про Министерство культуры мне всегда интересно, потому что мне кажется, что это какая-то историческая искусственная надстройка, которая так вот родилась, что, может быть, она вообще не нужна?
Меньшиков: Ну, может быть. Нет, что касается театра. Но помимо театра есть музеи, есть библиотеки, есть архитектурные памятники, и так далее. Они сами по себе не могут существовать. Я не защищаю ни департамент, ни Министерство. Просто да. А что касается театров, я давно говорил, закрыть.
Синдеева: Про частный театр, да, вот что вы имели в виду?
Меньшиков: Закрыть как здание. Потому что закрыть все театры, отдать их в аукцион, в конкурс, да? Пожалуйста, покупайте здание. Оставить 3-4 театра национальных. Ну, у нас там, нравится, не нравится, но Малый театр, Большой театр, МХТ, еще там два театра на государственные. Остальное все продать в частные руки. И абсолютно...
Синдеева: Мне очень нравится эта идея, но я все время об этом...
Меньшиков: И абсолютно, ну, как, «Вэст Энд», «Бродвей», они так работают. Идет спектакль, имеет успех – он идет полгода, год.
Синдеева: Но вот эта вот ваша идея вообще, вы ее озвучили? Как вы думаете, у нее есть шанс когда-нибудь реализоваться? Потому что очень много людей...
Меньшиков: А никуда не деться! Она так и будет только жить в этом мире, тогда не придется ни мне, ни тебе. Но будем надеяться, потому что репертуарный театр как таковой, вот я говорю, если 4-5 останется, это мое глубочайшее убеждение, репертуарный театр на сегодняшний день – это гибель, да простят меня те, кто проработали столько лет в театре. На сегодняшний день это гибель, потому что невозможно обеспечить работой 90 человек, и невозможно в свете этого предвидеть, не то что их реакцию! Я не в том смысле, что я испугался их реакции, – нет! Но эта система уничтожает этих людей, портит.
Синдеева: Которые в штате работают.
Меньшиков: Которые работают, да, которые, они все время в ожидании, в ситуации ожидания, потом в ситуации претензии к художественному руководству, потом в ожидании, в претензии к жизни, к близким, к родным, к соседям по гримерной, и так далее, и так далее. И этот вот так. А потом, вы знаете, теряется же оценка, теряется, когда ты в одном коллективе, ты же ничего уже не понимаешь. Хорошо ты играешь, плохо ты играешь? Ну, где? Одни и те же люди вокруг тебя ходят. Отыграли год-полтора, разбежались, разошлись. И при этом у всех остаются потрясающие взаимоотношения! Никто не метит ни под кого.
Синдеева: А зачем вы YouTube-канал сделали?
Меньшиков: Для удовольствия.
Синдеева: Вот расскажите. При этом вы где-то сказали, что вообще не пользуетесь интернетом.
Меньшиков: Я не пользуюсь действительно.
Синдеева: Вас нету в соцсетях?
Меньшиков: Нету, нету.
Синдеева: А зачем тогда? Расскажите. Нет, я вижу, как вы получаете удовольствие от разговора с гостями. Это чувствуется.
Меньшиков: Нет, я такое кода-то предлагал, по-моему, Косте Эрнсту я предлагал. Да не по-моему, а точно. Такую систему, что я вот там, предположим, я приглашаю Юру Башмета, беру у него интервью, дальше Юра Башмет берет у того, кого он приглашает, и такая цепура пошла, значит. То есть, мне эта штука была интересна всегда. Вот не знаю, но построить, вот как мы с вами, мы же беседуем, да? Я не люблю, когда вот начинается допрос, вот допрос, тебя допрашивают, да? И все так, типа, сейчас я такое спрошу! Не знаю, не знаю. Потом ведь приглашаю людей, которые действительно мне интересны, с которыми действительно мне нравится. Ну, не знаю, почему это делать? Потому что влекло. Ну, вот хотелось.
Синдеева: Нет, просто для многих, для многих это, с одной стороны, возможность и реализации, и зарабатывания денег. Потому что...
Меньшиков: Нет, нет, у нас денег нет, вы что?
Синдеева: И что, не собираетесь зарабатывать? А там можно зарабатывать. Вон Юрий Дудь знаете, сколько зарабатывает денег?
Меньшиков: Я не знаю, это его любимый вопрос.
Синдеева: Много! Много! Нет, ну, это правда возможность. То есть, если программа становится популярной, если у нее много просмотров.
Меньшиков: Ну, слушайте, ну, Дудя, сравнили. У нас какая там? Мы такие, мелкая такая колхозная организация...
Синдеева: Ну, это же все набирается.
Меньшиков: В сравнении с теми масштабами, которые у них там. Нет, я говорю, это только для удовольствия. Только, только для фана для такого.
Синдеева: А скажите, а вы в интернете не бываете. А вы вообще что смотрите? Откуда новости узнаете? Вообще вы откуда узнаете, что в жизни происходит?
Меньшиков: Нет, но вообще интернет смотрю.
Синдеева: А, смотрите.
Меньшиков: Да конечно, конечно, смотрю. Но я имею в виду, что у меня нет потребности там в Фэйсбук соваться там, Инстаграм, вот это вот, для меня это...
Синдеева: На что последнее отреагировали, что-то было такое в национальных, не знаю, в новостях, то, что было вокруг, то, что вас прямо зацепило.
Меньшиков: Ну, не знаю, я реагирую постоянно, потому что у меня... я не... я просто, меня трясти начинает от политических шоу. Вот меня...
Синдеева: Это каких?
Меньшиков: Любых! На всех каналах.
Синдеева: Ну, это что? Это которые Владимир Соловьев и Дмитрий Киселев?
Меньшиков: Да на всех каналах! Да кто там? Там они на каждом канале! И это уже просто, ты хочешь, не хочешь, а тебя заставляют это смотреть. А я не хочу это смотреть! Вы почему меня заставляете? А ведь это же как сериал срабатывает, да? Ты посидишь, пораздражаешься, да, можно, вариант выключить, что мы с женой, собственно, и делаем, и ставим какой-нибудь хороший сериал. Но это посидишь, а эти там, да простят меня коллеги все эти... Ой, не буду я называть, а то еще все обидятся. Ну, правда, есть какие-то пределы! Есть нравственные, человеческие! Я выбираю там политические шоу, там тоже должны существовать. Но и то, что они делают на этих популярных передачах, ну, это просто ниже пояса, это безнравственно.
Синдеева: А вот вы почувствовали? Смотрите, Youtube, ну сейчас все как-то предсказывают смерть телевидения. Ну, понятно, это так будет всегда.
Меньшиков: Послушайте, сколько это предсказывают?
Синдеева: Да, сколько предсказывают, но там или иначе мы наблюдаем следующее, что действительно в Youtube появляются программы, большие шоу, и люди начинают вдруг понимать, что неожиданно тебя смотрит там миллион человек, и многие даже видят, что реакция на, например, появление человека в Youtube выше, чем на появление, например, на «Первом канале». Вот вы не заметили, когда у вас вышло шоу? Ну, понятно, что вас и так знают все и вся и так далее, что люди там уже знают вас по вашему шоу в Youtube?
Меньшиков: Знают, да, да, да. Именно вот прям целенаправленно подходят, я смотрю вас на YouTube.
Синдеева: Ну, это интересное вообще наблюдение сейчас.
Меньшиков: А потом, вы знаете, я все равно же они смотрят все. Вот все, которые шутят про телевидение, которые говорят, что мы телевидение не смотрим – все сморят! Потому что откуда же вы тогда цитируете-то все, если вы не смотрите?
Синдеева: Вот это удивительно, да. Я тоже каждый раз удивляюсь.
Меньшиков: Они всех ведущих знают.
Синдеева: Но я думаю, я думаю, что сморят в том числе в том же Youtube. Вот я могу сказать, что я...
Меньшиков: Да, нет! Это понятно! Конечно, конечно.
Синдеева: Никита Сергеевич сыграл огромную роль, мне кажется, все равно в вашей жизни. Сейчас Никита Сергеевич, ну, превратился в такого кинодеятеля, да? Он уже не так часто снимает кино, он такой уже большой босс. Вот вы наблюдаете за его общественной какой-то деятельностью? Вам интересно это? Вы вообще общаетесь?
Меньшиков: Нет, мы с ним никогда, собственно, помимо фильмов и не общались, а уж сейчас тем более, потому что он давно не снимает, и я давно у него не снимаюсь. Да я бы не сказал, что он какой-то общественный деятель, деятельностью занимается.
Синдеева: Запустил программу «Бесогон» вот, кстати.
Меньшиков: Я не смотрел ни разу.
Синдеева: Зря, посмотрите!
Меньшиков: Ну, хорошо, а что там?
Синдеева: Ой, ну, надо посмотреть вам, правда,
Меньшиков: Ну, надо посмотреть, да. Нет, ну, во-первых, Никита Сергеевич может красиво говорить, это я знаю. Поэтому черт его знает. Я правда не видел фактически ни одного выпуска. А что касается другого, я знаю, он влиятельный человек, и я думаю, что он может там влиять на каких-то людей, которые влияют каким-то образом на культуру. Но подробности я вот, правда, вообще мимо кассы.
Синдеева: Я не буду вас мучить. А вот вы отказались сниматься в фильме «12», это был ваш прям выбор? Почему?
Меньшиков: Прям да. Ну, потому что... моя единственная ошибка в той ситуации была, что я сделал это поздно. Потому что мне не понравится сценарий, и мне не хотелось. То, что я делаю через силу, через не нравится, это у меня никогда не получается, я это знал. У меня единственный был, потому что это был Михалков. Ну, как можно отказать Михалкову, который так столько сделал для тебя? И то, что вы говорите, в «Утомленных солнцем», ну, и так далее, и так далее. Но мне он очень не понравился, сценарий. Ну, вот, собственно, и все.
Синдеева: А он обиделся?
Меньшиков: Я думаю, что да. Я думаю, что Никита Сергеевич очень обидчивый.
Синдеева: То есть, не обсуждали это, да. Вот смотрите, новое поколение молодых актеров. Я сейчас смотрю на вас, вы не меняетесь. Ну, не знаю, ну, то есть, понятно, что мы меняемся все, но так или иначе вот эта энергия такая же, мне кажется, как там 20 лет назад. И вдруг вот сейчас пришло новое поколение актеров, и в вашем театре, и Саша Петров, и, ну, я даже сейчас запутаюсь во всех фамилиях, чтобы не ошибиться. Они какие-то совершенно удивительные. Они приходят очень светлыми, да?
Синдеева: Олег Табаков назвал, нет, вот это уже поколение «непоротым поколением». Вот. Вот это, которое пришло.
Меньшиков: Это как в плюс или как в минус?
Синдеева: Олег Табаков... Не знаю. Непоротое поколение. Но это такая яркая фраза, мне кажется, характеризующая это поколение. Вот а как вы их видите? Данила, вы с Данилой играли.
Меньшиков: Слушайте, откуда мы знаем, поротые они или непоротые? Может, еще поротые больше чем мы. Вы знаете, я, поскольку они, у них есть такое ощущение, что они во всем мире, ну, в смысле, поскольку вот это да все. И чем больше это ощущение, тем меньше на самом деле, и тем больше, как мне кажется, это поколение, которое хочет обрести себя не поколением, а каждый индивидуально. Мне кажется, что это в них очень сильно, это очень мощно. У нас не было такого. Вот в нашем поколении этого сто процентов не было. Вот куда-то там что-то загружаться там в себя. Может быть, какие-то были там, я даже не знаю, какие-то условия определенные в смысле там стабильности, и так далее, ничего, раздражающих факторов там и так далее, и так далее. Там сидел, сидел, повезло, повезло, выскочил. Ну, и не выскочил, и что, собственно? Жизнь от этого не намного хуже была. Сейчас не выскочишь – можешь вылететь и из профессии, можешь многое потерять. И вот, мне кажется, погружение в себя и попытка вот тех ребят, которых я знаю, там Саша, Данила или Илья Маланин, Даша Мельникова, Кристина Асмус. Люди, это артисты театра, я исключаю Данилу, которые сознательно занимаются собой. Они культивируют в себе человеческие, профессиональные, моральные, нравственные качества.
Синдеева: Но это правда. Они очень все морально какие-то светлые, это правда.
Меньшиков: Есть, есть такое. И мне кажется, что это делается сознательно. То есть, может быть, бессознательно, но из-за того, что, а дальше троеточие. Но мне кажется, вот это погружение в себя, желание раскопаться, опять-таки, на бессознательном уровне. Что это такое я и что это такое вокруг меня? Мне кажется, это сильно характеризует сегодняшних молодых.
Синдеева: Вот буквально сегодня мы пишем программу, и сегодня состоится концерт, я уточню сейчас, знаете вы или не знаете. Значит, есть такой репер Хаски. Его буквально несколько дней назад арестовали, предъявили ему обвинение.
Меньшиков: Это я читал в этих самых.
Синдеева: Да, это вы читали в интернете. Вот. И музыканты очень быстро объединились, Оксимирон, Баста и Нойз МС сегодня собирают концерт, с одной стороны, в поддержку Хаски, с другой стороны, против регулярных сейчас отмен концертов, которые мы наблюдаем по всей стране. Не только реперов, а разных артистов. И это, конечно, удивительно. Они собрали этот концерт за три дня, договорились, и это какая-то невероятная цеховая такая солидарность, да? Ну, прям с уважением смотришь за этим. Вот как вы считаете, в театре есть эта ваша такая вот цеховая солидарность? Вообще она, это...
Меньшиков: Не знаю. Но это пример-то хороший, поскольку... Что сказать? Молодцы ребята!
Синдеева: Да, они правда молодцы.
Меньшиков: Тут, не знаю... Нет, в театре... В едином, ну, в одном отдельно взятом организме, наверное, может что-то такое произойти. Не знаю. Да и потом, вы знаете, мне кажется, что то, что происходило, ну, мы же с вами говорили, это же вот это вот «заставь дурака богу молиться», я имею в виду тех, кто отменял эти концерты. Это же вот, это же вот на всякий случай.
Синдеева: Да. Скорее всего, просто на всякий случай, чувствуем просто тренд.
Меньшиков: А вдруг что-то такое будет, за что потом может влететь? Но это такие... Не знаю, не знаю. Это должна быть какая-то... Ну, они отдельно существующие личности, тут в этом смысле чуть проще. Потому что театр это все равно коллектив. 200 с лишним человек, тут они все равно одним дыханием не дыхнут.
Синдеева: Но вот когда началось дело «Седьмой студии», несколько, я слышала, известных достаточно авторитетных таких людей говорили о том, что вот, вот сейчас должны театры все просто объединиться, не знаю, прекратить играть спектакли. Ну, такие были разные версии.
Меньшиков: Я слышал, да. Ну, как сказать? Мне кажется, что в порыве, это было сказано в один там первый, два-три дня, это можно сказать это, я думаю, что человек, который сказал это, я не знаю, кто это сказал, все прекрасно понимают, что это невозможно. И, собственно, не очень целесообразно. Слушайте, бороться с властью дело там, ну, как сказать? Я сейчас имею в виду вот взять и закрыть, ну, во-первых, это нереально, вот так взять и сказать, договориться, а теперь мы никто не играем спектакли. Кто выиграет, я вам даже сейчас скажу. Вот кого не будет. Ни власти, а театров не будет. Будут другие театры, значит. И это не потому, что власть плохая или хорошая, как мы говорили, я достаточно далек от этого. Но я вот думаю иногда, вот у меня в подчинении 220 человек. И вдруг я узнаю, что какая-то группа людей, недовольная очень моим руководством, начинает где-то подпольно собираться, что-то такое репетировать, писать новую программу, заманивать к себе людей, и так далее, и так далее. Я думаю, Олег Евгеньевич, а твои действия какие? Я ведь начну этому сопротивляться.
Синдеева: То есть, мы все такие маленькие «путины», да?
Меньшиков: А я не знаю, «путины» ли это? «Наполеоны», «ленины», сталины»? Я не знаю, кто! Или наоборот там, эти «че гевары», я не знаю, кто. Но если на каждое действие есть контрдействие. Поэтому это же такая материя-то сложная.
Синдеева: То есть, а где демократия тогда может быть?
Меньшиков: Какая демократия?! Что, о чем вы говорите? Какая? Ее нет вообще! Она где? В Америке демократия?! Ее нету! Это понятие, которое придумали для того, чтобы успокоить нас. Я всегда говорил и говорю, чем дальше все антиутопии, которые мы читали, они все... Я, в меня – Во! Что меня потрясло недавно. Вы видели, как это, наращивают сейчас это, то ли из силикона, жабры такие искусственные. Ожерелья.
Синдеева: Нет, не видела.
Меньшиков: С брильянтами. Это, когда смотришь, это немножечко, а в этих книжках и фильмах фантастических вот там вот люди ходят, вот все идет, мы все постепенно идем туда.
Синдеева: Тогда мы скоро в машины превратимся.
Меньшиков: Да, мы по талончикам будем скоро ходить туда, туда, туда, трахаться по талончикам, есть по талончикам, сок пить по талончикам. Это так и будет!
Синдеева: Верите? Это будет так?
Меньшиков: Так и будет. Так и будет! Я не знаю, через 50, через 100 лет, но это так будет! Мы туда идем. Мы хотим, не хотим, мы давно уже ходим строем! Я это говорю абсолютно с улыбкой, потому что, ну, невозможно остановить движущийся на тебя каток. Ну, невозможно, потому что он тебя раздавит.
Синдеева: То есть, человеческая цивилизация в какой-то момент, ну, превратится во что-то совершенно другое, которое нам описывают в книжках?
Меньшиков: Да, да! И там будут счастливые люди. Вот они будут... Да, вы почитайте это вот, «Мы» Замятина. Вот они же там счастливы все. И они не понимают людей, которые чем-то там недовольны.
Синдеева: И что, вы думаете, не будет все равно какой-то группы людей, которая будет этому всему сопротивляться?
Меньшиков: Да и пусть сопротивляются. Причем здесь это? Я тебе про другое говорю.
Синдеева: То есть, надо принять эту данность?
Меньшиков: Слушайте, давайте, мы оборотим свой взор на новое наше поколение, которое говорит, давайте каждый заниматься собой? И все будет отличненько!
Синдеева: Скажите, как вы выходные проводите?
Меньшиков: А у меня их нет.
Синдеева: Ну, как нет?
Меньшиков: Ну, как? Вот так.
Синдеева: Ну, хорошо, но бывает, когда, ну, не знаю, отпуск?
Меньшиков: Ну, отпуск обязательно на море. Обязательно на море, потом...
Синдеева: Но так вот выходной в субботу и воскресенье вообще нет?
Меньшиков: Практически их нет, потому что и директор, и художественный руководитель, и снимающийся артист, и играющий по 10 спектаклей в месяц артист театра, ну, где они в выходные-то?
Синдеева: Есть какая-то мечта, которая не связана с театром и с кино? Ну, которую можно сказать.
Меньшиков: Да вы знаете, у меня мечта, я все одно и то же говорю, у меня мечта попутешествовать так вот прям, прямо вот сильно, сильно прям попутешествовать. Я брал на, мы разговаривали на канале на Youtube сейчас с Федором Конюховым. Он меня позвал в свое путешествие какое-то очередное!
Синдеева: Длинное?
Меньшиков: Он все планирует какое-то, там я не знаю, сколько времени, сколько месяцев.
Синдеева: А можете себе позволить? На сколько можете себе позволить уехать?
Меньшиков: Ну, отпуск там, если съемок нет, ну, месяц-полтора можно себе позволить.
Синдеева: То есть, можно на такое.
Меньшиков: Да, но путешествие это, конечно, это моя прям такая...
Синдеева: За какой поступок вы бы себе аплодировали в жизни?
Меньшиков: А что один-то? Я не за один!
Синдеева: Ну, давайте несколько, ладно.
Меньшиков: Нет, нет. Вы знаете, есть поступки. Я думаю, каждый может поаплодировать себе. Мы же помним не эти! Мы же помним, за которые мы себя корим, мягко говоря, из-за которых стыдно. Вот я-то их больше помню.
Синдеева: Скажете?
Меньшиков: Нет! Зачем?
Синдеева: А что? Сказали – отпустило, и все. И уже не будет стыдно.
Меньшиков: Нет, это уже не отпускает. Но есть, эти запоминаешь навсегда, на всю жизнь. А то, что доброе там, хорошее, на аплодисменты...
Синдеева: А вы азартный же человек?
Меньшиков: Азартный, да.
Меньшиков: Я знаю, что люди, которые там, вот, он не смог докончить картину, заложил квартиру свою. Нет, я бы не стал закладывать, потому что я все равно считаю, что для меня личная жизнь гораздо интереснее, чем профессиональная. Ну, не стал бы я закладывать. Но хотя я очень люблю то, чем я занимаюсь.
Синдеева: Да? Скажите, пожалуйста, в детстве мне кажется, вот опять же, наблюдая за вами, вы были такой обласканный любовью своей семьи? Это мои наблюдения.
Меньшиков: Вы знаете, нет. Был нормальный абсолютно, судя по рассказам там мамы, папы, да и, собственно, я плохо-плохо помню там одноклассников, а детский сад и ясли вообще темный лес. Не помню просто. Но никаких особых ласк... Знаете, у меня иногда складывается, что я, было впечатление, что я такой своенравный какой-то, в какой-то степени капризный. Мне рассказала Настя, которая разговаривала с моей мамой. А я шел с мамой по улице и сел в лужу. У меня было плохое настроение. В лужу ребенок сел!
Синдеева: А сколько было?
Меньшиков: Не помню, но мало. И мама стоит надо мной. Я говорю: «Мама, а ты что, меня не поднимешь? Твой ребенок в луже сидит». Она говорит: «Нет». Я ей сказал: «Мама, какая же ты жестокая!» Вот у меня почему-то, я думаю, неужели вот я был такой маленький, такой вот сидящий в луже, и еще обвиняющий другого человека в том, что он жесток по отношению ко мне? Не знаю. Не знаю, ответил ли я на этот вопрос, но я не могу сказать, что я был обласкан. Нормальная родительская любовь, нормальное родительское воспитание, не более.
Синдеева: А вы сами в театры в другие ходите? Что смотрите? Что нравится?
Меньшиков: Редко. Но сейчас придумали такую акцию, мы сейчас каждый месяц будем в театре, где идут какие-то премьеры, будем ходить определенным количеством, там 20-30 человек, например, в другие театры. Потому что мы в принципе-то редко ходим в театры друг к другу, и я подумал, что вот мы начнем.
Синдеева: Но вообще это хорошая идея.
Меньшиков: Мне тоже понравилась. Это культпоход в театр раньше было, культпоход в кино.
Синдеева: Но, хорошо, а кто из режиссеров, сейчас которые ставят, вам нравится?
Меньшиков: Ой! Вы знаете, мне очень понравился Максим Диденко, который поставил «Текст» у нас. Прям очень понравился.
Синдеева: «Текст», я очень рекомендую всем пойти на этот спектакль.
Меньшиков: Да, я тоже, я тоже. Откуда я? Я тоже. Нет, действительно, потому что непонятно, как эти слова, эти буквы Глуховского можно было перенести на сцену. Он это сделал, и делал, ну, я считаю, каторжная работа ими была всеми проделана. Я считаю, что это замечательный режиссер. Ну, черт его знает, их много! То есть, нет, их мало.
Синдеева: Вот.
Меньшиков: Их мало, да. Но их всегда было мало, а когда их было много?
Синдеева: А часто от ролей отказываетесь?
Меньшиков: Да я только и делаю, что отказываюсь.
Синдеева: Да? Почему? Вам не нравится?
Меньшиков: Не нравится, да. Неинтересно. А в то же время, ну, вот, видите, как вот Егор Баранов. То, что я знал такого режиссера, вот который Гоголя всю историю затеял? Но я же не знал, ни одного фильма не смотрел. Но с удовольствием.
Синдеева: А что, что откликнулось? Почему вы откликнулись?
Меньшиков: Ну, понравилось! Понравилось. Азарт, авантюра своего рода. А потом еще плюс Сашка Петров. Они не звонили мне, они говорили: «Что ему звонить? Он откажется». А он пришел со сценарием, говорит: «Олег Евгеньевич, нате, почитайте».
Синдеева: Вот это тоже наша все время такая проблема, мы все время боимся, что нам кто-то откажет. Вот я читала, вы рассказывали про то, как вы Шнурова, Сергея Шнурова позвали в проект, и вам все говорили: «Да он откажется, вообще не ответит!» А вы просто ему написали, и он ответил. И то же самое с Аллой Борисовной, да? Просто вы все время письма всем пишете, я смотрю, кстати.
Меньшиков: Алле Борисовне я написал на бумаге от руки, да. С Сергеем мы созвонились, потом эсэмэсились, а Алла Борисовна, первое, что она сказала, она мне отэсэмэсила, сказала: «Олег, чем я могу помочь?» Я ей набираю, я говорю: «Алла Борисовна, это Меньшиков». А она говорит: «Слушай, какая у тебя бумага красивая хорошая, где ты ее берешь, а?» А у меня действительно была итальянская красивая такая шершавая бумага с обрезанными краями такими.
Синдеева: И что, красиво писали?
Меньшиков: Да, от руки, у меня красивый почерк. Когда я хочу, очень красивый. Но я считаю, что, ну, поскольку я ее безмерно совершенно уважаю, я считаю, что это неприлично, что-то из того времени нужно все-таки оставлять в нашем, это подчеркнуло мое уважение к Алле Борисовне – написанный от руки на бумаге хорошей текст.
Синдеева: Ну, вот, у меня появилась вторая мечта. Олег Меньшиков вдруг когда-нибудь напишет мне письмо кроме того, что мы еще станцуем. Олег, спасибо большое.
Меньшиков: Спасибо вам.
Синдеева: У меня для вас есть от компании BORK подарок. Смотрите. Я уже знаю, что вы не готовите, но у вас готовит ваша жена.
Меньшиков: Это да, но это такое чудо!
Синдеева: Посмотрите, это невероятная штука жарить мясо.
Меньшиков: Да с ума сойти! Да ничего жарить не надо, надо придумать костюм и ходить! Это же абсолютно же можно приспособить.
Синдеева: Судя по тому, какой у вас сейчас образ, это точно может подойти. Вот здесь это все в коробочке, это я вам показала. Нет, вот это вот, это он же.
Меньшиков: А, это вот. Все, понял.
Синдеева: Ну, это я просто вам показала, чтобы было понятно. Вот он здесь красиво упакован. Ну, клевый. Да?
Меньшиков: Да, обалденный. Правда, правда.
Синдеева: Вот какой-то получился такой странный симпатичный разговор. Спасибо, Олег.
В честь 100 летнего юбилея Анатолия Тарасова эфир кинопанорамы посвящен фильму "Легенда 17"."Легенда 17". Фильм вышел в 2013 году и рассказал всему несведущему люду (а свидетелям реальных событий подарил нцать минут теплой ностальгии) о хоккеисте Валерии Харламове и о знаменитой «Суперсерии СССР — Канада» 1972 года. Фильм очень душевный, бережно собранный режиссером Николаем Лебедевым по воспоминаниям родственников, интервью и видео-фрагментам матчей. Сестра и сын Валеры снялись в этом фильме и крайне одобрительно отзывались о киноленте. А вот тренер Валерия, Анатолий Тарасов не был заявлен как глав.герой "Легенды", но, имхо, во многом благодаря таланту Олега Евгеньевича именно отношения учитель-ученик вышли на первый план. Меньшикову удалось блестяще повторить характер Тарасова, что самое главное в образе человека, превратившего хоккей в национальную гордость. читать дальшеСамым ценным для меня являются отзывы дочери Анатолия Владимировича, Татьяны. Которая, судя по интервью, крайне непростой человек, которого вряд ли можно подкупить или вынудить говорить настолько искренние слова благодарности за образ отца. В дружественном нам соо "Легенды 17" вы можете найти цитаты из книги Тарасова про советский хоккей: раз|два А мы поговорим про съемки. Продюсировал, в том числе, Никита Михалков, ну вы понимаете. Я совершенно не собирался играть эту роль. Продюсер Леня Верещагин мне предложил, а я ему: «Лень, ты что, обалдел, где — я, а где — Тарасов?» Я прочитал сценарий, и он предложил мне другую роль. И тогда я, набравшись смелости, наглости, сказал: «Знаешь, там только одна роль — Тарасов, мне уже больше ничего другого не надо предлагать!» источник Кусочки интервью с Николаем Лебедевым про ОЕ в роли Тарасова-В кино свойственно сгущать краски, наверное, и конфликт между Харламовым и Тарасовым несколько преувеличен? - Конечно, это же не хроника и не школьный урок. Нам пришлось укрупнить конфликт, чтобы зрителю было интересно смотреть. Важно сделать историческое кино живым и волнующим, чтобы электричество шло с экрана в зрительный зал. Я не думал, что Тарасова сыграет Меньшиков, не представлял его в этой роли. Когда он приехал к нам в офис, чтобы мы познакомились, увидел энергичного, яркого артиста с юной улыбкой. И подумал: ну, какой он Тарасов, тот был сумрачным, тяжелым человеком. Тем не менее, мы вновь встретились, начали читать сценарий, и я забыл, что передо мной гарцующий баловень судьбы с белозубой улыбкой. Возник человек с мощной энергетикой, брутальной жизненной силой, умением подавлять других, заставлять их действовать на пределе возможностей. Стало понятно, что Олег идеален для этой роли. Потом уже, на съемках, я понял, как он похож на моего отца. И на Тарасова, конечно.
- Возвращаясь к Олегу Меньшикову, он ведь так разборчив, что ему, наверное, уже и предлагать-то роли перестали? - По-прежнему предлагают. А я понимаю его избирательность. Это же не вопрос каприза. Он выбирает только то, что его волнует. Я ведь точно также все время отказываюсь от каких-то предложений, берусь лишь за тот проект, который уже любишь или можешь полюбить. Так, чтобы мурашки по коже. Кто бы мне раньше сказал: я и хоккей! Не поверил бы. Но – полюбил сценарий, а дальше уже вопросов не возникало. У Олега Меньшикова все идет через сердце. Он сыграл в «Легенде N17» неожиданную для себя роль. Не знаю, как к ней будут относиться, но сыграл он мощно. Да, Тарасов был тучным, однако уже в старости. А Меньшиков играет человека, которому 50. Разница же есть? Посмотрите на фотографии: вот Меньшиков, а вот Тарасов. Как похожи. Хотя портретное сходство – ерунда; главное - есть ли сущность, внутренняя сила. А если нет, то можно хоть близнеца подобрать, ничего не получится.
"С ним было очень интересно. Мы тоже практически не репетировали на площадке, обо всём договаривались заранее. Он блистательный профессионал, тот актёр, который приносит с собой на площадку не целый ворох идей, а одну идею — но всегда идеальную, в десятку. Он невероятно тактичен, выкладывается потрясающе. Только однажды была ситуация, когда я попросил его о дубле, а он сказал: «Я не могу». Это была сцена, где тренер Тарасов наседает на Харламова — заставляет встать его в ворота и говорит команде буквально расстреливать его шайбами. Там есть один мощный монолог, который мог бы быть внешне пафосным, если хоть чуть-чуть неправильно его сыграть. Всё бы развалилось, получилась бы полная безвкусица. Олег так выложился в паре дублей, что когда я попросил его переснять в одном месте, чтобы было покрупнее, он сказал: «Я тебя прошу… Иначе я упаду и умру». Я посмотрел на него и понял: не умрёт, конечно, но упадёт. Так он выложился"
...– А сам Меньшиков много трудился над ролью Тарасова? – Олег – суперпрофессионал, очень талантливый человек. Со стороны кажется, будто работает он играючи, без подготовки. Но есть подозрение, что на самом-то деле он максимально глубоко изучает материалы по фильму и по роли – просто никому это не рассказывает. К такому мнению пришли мы с Никитой Михалковым, когда смотрели сцену прощания Тарасова с ребятами в аэропорту. Когда он уже уходил, Михалков заметил: «Смотри, даже походочку снял», – так похоже он шёл. Варианта два – или Олег всё это изучал, или почувствовал на интуитивном уровне, а для этого нужно было шаг за шагом пройти весь путь героя на уровне энергетики и подсознательных душевных движений. Когда мы выехали на новую площадку, Меньшиков появился там в большом напряжении. А Данила, который не должен был сниматься в этой сцене и сказал: «Я приеду. Я хочу еще повидаться» — Данила прискакал такой веселый, но, увидев Меньшикова, говорит: «Я пойду…» Олег приехал до такой степени раздраженным, что мне самому было с ним сложно общаться.
Я позвонил продюсеру и сказал: «Приезжайте, пожалуйста. Со звездой сложно». Мы с актером не ссорились, не знаю, что с ним произошло. Приехал продюсер. Я Олегу сказал, что в этой сцене мне от него нужно. Он мрачно выслушал. Я: «Все хорошо?» Он: «Да». И ушел на исходную точку. «Мотор! Камеры! Начали!» Олег сыграл сцену, как и всегда, идеально. И, когда прозвучала команда «стоп!», вдруг появился прежний Меньшиков, улыбающийся. И я только потом понял, что вот это внезапное раздражение, мрачность, насупленность — это был способ ввести себя в нужное состояние.
upd: в комментах обсуждение. Пятница-развратница, а потому никаких интеллектуальных новостей. Премьера "Полицейского с Рублёвки 4" произойдет до весны 2019, на канале ТНТ-премьер 3 декабря. По трейлеру ясен некий забавный замут с "супергероем". Ставлю на Мухича.
Пятница - лучшее время для приятных новостей и новой дозы Олега Евгеньевича. Анонсируют два ожидаемых новых спектакля на Новой сцене и, конечно же, говорят о Макбете.
Ещё одно видео-интервью, на этот раз: с совсем юным Олегом Евгеньевичем.
"О себе и о жизни" в 1994 году. О фантастической мечте, о роли театра в жизни, о месте, которое работа занимает в системе ценностей. Немного про спектакли Калигула и Нижинский. Въезжает на коне НикитаСергееич про ювелирный аппарат смотреть
Олег Евгеньевич засветился в пятнадцатиминутном сюжете "Культа личности": Макбет, кинцо, на полшишечки — Петров. Нельзя не спросить про то, почему леди — мужики. Особенно очаровывает, что ОЕ продолжает анонсировать конечную версию леди как сюрприз, хотя в трейлере присутствует жирный спойлер. Любуемся, в первую очередь, взглядом и мимикой. Затем - стильными кроссовками Текст интервью
А вы знали, что у Алескандра Андреича есть собственная гостиница в родном городе Переславле-Залесском? Мы вот тоже эту новость в тви отловили. И поинтересовались.
У гостиницы есть собственный сайт и страница вконтакте. Объект расположен на берегу Плещеева озера и включает в себя 8 номеров, два из которых – класса люкс. Каждый номер посвящен известным фильмам. Например, есть комнаты Гарри Поттера и Шерлока. Вот здесь есть видеопрезентация
Пожить в киноотеле можно за 5000 руб. в сутки, (5500 по выходным). В обязательный сервис входит завтрак. Есть сауна, бар, и скоро откроется мини-кинотеатр. Надеемся, Александр Андреевич свой маленький бизнес будет расширять и станет заправским отельером.
Сериал «Звоните ДиКаприо» стартует на ТНТ-Premier с 20 октября. Многообещающие слоганы идут вдогонку интервью Саши: «Самая драматическая роль Александра Петрова. Тема, которую еще никто не поднимал на российском ТВ и вряд ли когда-нибудь поднимет» Сериал «Звоните ДиКаприо» снят режиссером Жорой Крыжовниковым, который снял «Горько!» и «Горько! 2». Один из сценаристов засветился в Гоголе, но, в общем-то, ТНТ это вам не Sreda, ждем эмоций и слез больше, чем детективной истории. читать дальшеОкромя Саши, в касте засветилась Марта Тимофеева (сыгравшая Василинку в Гоголе) Информации очень немного, самый догадливые журналисты состряпали статейки прямо из инстача Саши: "Закончились съемки самого сложного, в психологическом плане, фильма, в котором мне посчастливилось сняться" источник "По сюжету звезда сериала узнает, что болен ВИЧ. Человек хапнул и богатства, и славы, и женщин. Наверное, интересно посмотреть, как болезнь изменила его жизнь, как он будет бороться с недугом" источник фото Шмот, носимый Сашей на съемках, минимально отличается от фирменной адидасовской олимпийки с #ЗНРД Трейлер, честно говоря, тоже.
Мы посовещались с вторым админом и решили, что пусть интервью с НикитСергеичем будет здесь. Желающие могут высказать мнение. Интервью специфичное, наши впечатления разделились. По мне, диалог максимально некомфортный. Иногда кажется, что НС Дудя съест. Я не смотрел вторые части "Утомленных", но блин голые задницы из салонов военных самолетов...Разговоры про геев WTF?! Спасибо, без вербального говнеца в адрес ОЕ. После дайджеста-репоста заставили нервно хохотать. Я искренне не понял волны в тви насчет высказываний про гомосексуалистов. На мой скромный взгляд, это весьма лояльное отношение, которое можно ожидать от верующего монархиста.
Маленький фандомный вброс. Группа а не хлопнуть ли нам по рюмашке v.2.0 вновь приглашает на встречу. в Петербурге 2 декабря будет сходка. Предыдущая прошла шумно и весело, часть администрации побывала и получила заряд позитивных эмоций на всю осень. Интересующиеся сюда
Выбор фигуранта следующего выпуска кинопанорамы пал на "Родню". А почему? А потому что тандем Меньшикова и Михалкова не оставляет в покое, и надо бы с честью вспомнить, что же было в начале. «Родня» — советский трагикомедийный кинофильм, снятый режиссёром Никитой Михалковым по сценарию В. Мережко в 1981 году. Сценарий фильма был написан специально для Н. В. Мордюковой. Сюжет довольно банальный и был изрядно критикован за свою приземленность и бытовуху: Сельская женщина Мария Васильевна Коновалова едет в областной центр навестить дочь Нину и любимую внучку Иришку. Добрая и простодушная женщина никак не предполагала, в каком мире живут её самые дорогие и, пожалуй, единственно близкие ей люди. Пытаясь разобраться с помощью своих деревенских представлений о жизни в сложных отношениях дочери с бывшим мужем, она приносит им и себе немало огорчений. О съемках в фильме «Родня» «Балаян разрешил мне тайком от всех сниматься у Никиты Сергеевича, сказав, что не может запретить молодому актеру поучиться у Михалкова. Так я попал в «Родню». И тогда же, кстати, познакомился с гениальной Нонной Мордюковой. Мы прекрасно провели с ней время. Михалков запер нас в комнате, чтобы мы сосредоточились на эпизоде, который предстояло сыграть. И вот мы уставились в пол... Сидим: я - пацан, третьекурсник театрального училища, и Нонна Викторовна - глыба, великая актриса. Я опустил глаза, силюсь изобразить, будто вхожу в образ, а сам трясусь от страха и волнения. И вдруг слышу какое-то похрюкиванье. Поднимаю взгляд и вижу Мордюкову, которая с трудом сдерживается. И тут мы одновременно начинаем хохотать. Но как! До слез, до истерики, до катания по полу. Так мы познакомились с Нонной Викторовной, так я начинал работать у Никиты Сергеевича». источник Слова режиссера: "Меньшиков был приглашен на пробы не случайно. Его порекомендовали мне в период работы над "Родней" студенты с курса Олега Табакова. Порекомендовали не просто как подходящего исполнителя на небольшую роль Кирилла - вообще как талантливого актера, на которого стоит обратить внимание. Помню, что тогда меня удивило такое, я бы сказал, цеховое единство в оценке творческих возможностей коллеги, тем более что Меньшиков учился даже не вместе с ними. И действительно, он показался мне интересным, и я предложил ему сняться в нашей картине". источник факты о фильме Родня кадры со съемок источник о герое Олега Евгеньевича Герой Меньшикова, Кирилл,- сын бывшего мужа Марии Васильевны, алкоголика Вовчика, от его второй, городской жены. Но Вовчик давно оставил и этот дом, а может быть, его отсюда выгнали, не в силах терпеть запои... Позже на экране появится мать Кирилла, рано постаревшая, поблекшая, измученная женщина, держащая на своих плечах дом и двоих детей. В квартире Кирилла и его матери - чистенькая нищета... За стеной гуляют ровесники, друзья Кирилла, пришедшие проводить его в армию. Это дает первую точку отсчета в характеристике мальчишки, выросшего в бедности, скудости, рано узнавшего кошмары пьяных излияний отца и горе матери. Он знает цену и каждой копейке, которую шитьем зарабатывает мать, чтобы кое-как продержаться. А на пороге армия... Действие фильма относится к годам афганской войны. Туда погонят Кирилла - то есть погонят на смерть, и он это понимает. Меньшиков предлагает точный слепок поколения конца 70-х. Уже успевшего ожесточиться, не склонного к деликатности в отношениях с другими, ненавидящего сладкую ложь, льющуюся по радио и с телеэкрана. Они хорошо знают изнанку жизни с ее темными, иногда черными сторонами, ее грязью, ложью, несправедливостью. Величайшая из них свершается в эти дни - почему Кирилл должен отдать жизнь за то, во что он не верит, что ненавидит? Картина вышла на экран в купированном цензурой варианте, которая бдительно убирала, вычищала из фильма все, что относилось к афганской войне, уносившей тысячи жизней. Но даже то, что авторам удалось сохранить в этой струе, органично стыкуется с характером Кирилла. С темой, возможно, последнего прощания, которая живет в душе парня. Отсюда его взвинченность, его выпады по отношению к неожиданной гостье, оказавшейся первой женой отца. Наверное, он вообще раньше ничего о ней не знал. Да еще ее расспросы, бередящие душу... Только забылся он в шумном веселье, только постарался забыть, что уходит в смерть, а назойливая тетка вновь обо всем напомнила. Кирилл поначалу вскидывается при каждом слове, как дерзкий щенок, выламывается, вызывает Марию Васильевну на ответное хамство. Пока не увидит очень близко ее глаза, полные тоски и даже сострадания к нему, ставшему ей близким, к нему, глупому, отвергающему своего нелепого отца. К нему, которому, в общем, всех жаль, в том числе и себя... Что-то переламывается интуиция подсказывает Кириллу, что Мария Васильевна - такая же жертва, как его мать. Разве что более сильная и потому способная делиться своей силой. Кирилл сдирает свой парик - перед Марией Васильевной, по сути, ребенок. Но ребенок, который взрослеет, принимая на себя боль других. Второй эпизод в "Родне" с участием Олега Меньшикова очень мал, он укладывается в две-три минуты. Кирилл на вокзале прощается с родными, с Марией Васильевной. Сейчас новобранцы отъедут, это уже последние мгновения жизни, от которой его отлучают. Он действительно уже отрешен, отдален. Он уже там, в тесном вагоне, с теми, кто сейчас для него ближе всех - их ждет одинаковая доля. источник
- Большую часть вашей киножизни вы, в сущности, работаете с Никитой Сергеевичем Михалковым. Влиял ли он на вас человечески?
- Наверняка влиял. Быть может, не смогу объяснить как, во всяком случае творчески точно. Понимаете, я снимался в "Родне", когда мне было 19 лет. Естественно он кое-что зарядил в меня. Быть может, заложил программу, во всяком случае, разборчивым и требовательным я стал,слушая его и поняв, что он имеет в виду под этим. Я понял, что нельзя работать, где попало, с кем попало, когда попало. Эта его установка была уже тогда. источник
Свершилось! Не прошло и месяца, как мы наконец добрались до "Макбета" в театре Ермоловой) Я вполне сознательно старалась избегать всяческих спойлеров, но один главный всё-таки поймала=) Да, я про леди Макбет. Впрочем, это всё равно не испортило впечатление, потому что вообще ничто не способно испортить впечатление от такого спектакля.
Он... поражает воображение. Всем собой и отдельными составляющими. Шекспировский сюжет, который на самом деле гораздо древнее Шекспира, мрачный, хтонический и языческий, и почти современные декорации и костюмы, а ещё постановка в постановке и сломанная четвёртая стена. И какой-то невозможный аудиовизуальный ряд, которому я готова молиться, расшибая лоб и рыдая от восторга. Потому что это он - чистый восторг. Самая, самая, САМАЯ красивая постановка в моей жизни! Чистейший визуальный оргазм. В "Гамлете" были очень красивые костюмы - в "Макбете" они... есть. По большей части - чёрные, у самого Макбета иногда бывают и другого цвета) Там главное - не костюмы, а свет. Клубящийся туман, и в нём - яркие, живые всполохи. Или непроглядная тьма, разрезанная острыми белыми лучами света. Или искры в сумеречной мгле. И музыка - тяжёлая, отрывистая и неотвратимая. Как крупные капли, падающие на камень. Кап. Кап. Кап. Как глухие шаги в ночной тишине. Прячься, беги, сражайся - не поможет ничто, потому что судьба придёт за всеми, и будет такой, какой мы её вырастили.
Словом, в этой постановке бесподобно всё. Настолько, что даже не хочется бегать и орать - хочется сидеть и переживать увиденное внутри себя, потому что оно невозможно, пронзительно прекрасно и немножко придавливает тебя собой. Чтобы осмыслить, нужно время. Тут, наверное, играет определённую роль ещё и то, что сюжет конкретно этой пьесы прошёл мимо меня вообще совсем, я не знала, по сути, почти ничего, кроме того, что Макбета в конце настигнет расплата за всё хорошее. Ну да, настигла, не поспоришь) Сюжет сам по себе мрачный, и задачей постановки было передать суть как можно лучше - не только в словах, но и в игре актёров, в музыке, визуальной части и композиции, что ли. И это удалось на 11 из 10, даже несмотря на традиционное для Ермоловского смешение прошлого и настоящего и всех этих необычных, смелых решений, которые многим не нравятся, потому что вроде как издевательство над классикой. Но на мой взгляд - вовсе нет. Классика на то и классика, что её сюжеты - вечны, в каких бы декорациях ни происходили. Хоть на планете Нибиру. Если всё сделать правильно, суть не пострадает))
Я не театрал, не спец и вообще полный профан во всём этом, к тому же не люблю тяжеловесность Шекспира и потому с огромным трудом выношу его "чистые", неадаптированные версии. Поэтому, возможно, что-то не так поняла, и на самом деле нельзя так издеваться над классикой, бла-бла-бла. В конце концов, после первого акта ряды зрителей поредели. Но даже если я правда чего-то не понимаю - и ладно, пофиг. Зато побывала на самой красивой постановке в своей жизни, а Шекспир наконец перестал быть зубодробительно скучным))
Фотка, конечно, жуть, потому что с убогой телефонной камеры. Но боже мой. Просто сходите и посмотрите хотя бы чисто ради визуала.