Горе от ума

[gogolfandom]

"Мудрейшие говорят: лучше уйти на пять лет раньше, чем на пять минут позже".
Олег Меньшиков. источник

В 1995 году Олег Евгеньевич Меньшиков собрал антрепризную компанию "Театральное товарищество 814".
Утвердил свой уход-отказ от репертуарного театра, стал сам себе режиссером, актером, организатором.
Принцип в работе - поддержка молодых, неименитых и незнаменитых. Им протянуло руку "Товарищество 814".
Первой постановкой ТТ 814 стал спектакль "Горе от ума".
Блистательный грибоедовский текст, бережно и остроумно прочитанный режиссерами Олегом Меньшиковым и Галиной Дубовской, выразительные декорации Павла Каплевича, элегантные костюмы модельера Игоря Чапурина, чарующая музыка Валерия Гаврилина и яркие образы, созданные прекрасными актерами: кокетливая Софья (Ольга Кузина), угрюмый Фамусов (Игорь Охлупин), влюбленный и страдающий Чацкий (Олег Меньшиков): "Это теплый, красивый, обворожительный, уютный спектакль, любой зритель найдет здесь для себя все", - говорит Павел Каплевич.
источник

предыстория постановки

Еще во время работы в Центральном театре Советской Армии вместе с режиссером Галиной Дубовской Меньшиков помогал молодому актеру, своему ровеснику, подготовить для показа сцену Молчалина и Чацкого. Как вспоминает Галина Дубовская, Олег тогда сказал ей, что хотелось бы ему сыграть не Молчалина, а Чацкого, возможно, и самому поставить "Горе от ума"... Все это вернулось зимой 1998 года, когда начались репетиции спектакля в режиссуре Олега Меньшикова.
источник
"Грибоедов давно будоражил воображение Меньшикова. К моменту выбора «Горя от ума» своей первой режиссерской работой знал наизусть весь текст. «Не образумлюсь, виноват...» — во мне сразу что-то начинало вибрировать, — признается, — а когда читал монолог Чацкого, шевелились волосы, ничего не мог поделать, не мог остановить слез». Когда-то был разговор и о роли самого Грибоедова в биографическом фильме, задуманном Никитой Михалковым. Не состоялось, быть может, отложилось...
Отдыхая в Португалии, Меньшиков натыкается в журнале «Другие берега» на полный текст «Горя от ума» и мгновенно заболевает пьесой. Судьба режиссерского дебюта Меньшикова была драматична. Рижская премьера, а затем челябинская сопровождались шквальным успехом. Переулок, в котором помещался латвийский Русский театр, был устлан цветами, после спектакля уже плохо движущийся занавес поднимался несчетное количество раз... В тот вечер вместе со зрителями Риги я наблюдала, быть может, один из самых счастливых дней Олега Меньшикова.
источник

из воспоминаний о репетициях

Евгения Дмитриева, игравшая княгиню Тугоуховскую:
"Хорошо помню, как я вошла в комнату, где сидели Меньшиков, режиссер Дубовская и художник Каплевич. Они о чем-то разговаривали, смеялись. Я начала говорить с Олегом и сразу, с первых минут, была потрясена его человеческим обаянием. Слушая, отвечая ему, я вдруг подумала, что у этого человека я готова не только репетировать, но и окна у него дома вымыть...
Я волновалась, как меня примет, в общем, сложившийся уже коллектив. Все прошло на редкость легко, просто, во многом благодаря Меньшикову. В нем не было никакой спеси, игры в режиссуру. Он был коллега, по-другому я не могу определить его роль в нашем маленьком сообществе. Не было и того, что, к сожалению, присуще многим режиссерам: я по одну сторону, вы - по другую, когда все удается, то это - заслуга режиссера, если провал - артисты виноваты... Хотя мне, например, не хватало замечаний Меньшикова, хотелось услышать больше. Возможно, он так ведет себя потому, что, будучи актером, знает, какими жестокими могут быть режиссеры в отношениях с артистами, и не хотел допустить этого, занявшись режиссурой. К тому же он воспитаннейший и тактичнейший человек, с тонким чутьем и умением уважать других.
Он влиял на нас и этически. Как-то, собравшись, мы бойко обсуждали один спектакль. Олег услышал и остановил нас: "Перестаньте осуждать коллег. Это низко". Его коробило от того, что он услышал. И я поняла, что надо в театре, в чужих работах искать прежде всего хорошее. Нет, конечно, надо анализировать, но умно и достойно относясь к сделанному другими.
Меньшиков умеет слышать своих актеров. У нас был второй исполнитель роли Чацкого, Сергей Шнырев. Во время наших с ним репетиций в одном фрагменте он как-то очень точно смотрел на меня, и я ориентировалась на этот взгляд. Позже, репетируя сцену уже с Меньшиковым, я попросила его: "Может быть, в этом месте вы будете смотреть на меня? Мне это нужно..." Он сразу согласился: "Где?.. Когда?.. А, вот здесь?.. Хорошо, конечно..."
Ни тени дискомфорта, неловкости в процессе работы я ни разу не испытывала; всегда передо мною Меньшиков ставил очень конкретные, точные задачи. Перед выпуском спектакля не было того, что в театре называют "борьбой за урожай", то есть спешки, судорог, аврала. Мы все время ощущали кайф от самой работы, с начала до конца. И теперь ощущаем, играя спектакли. Все было естественно, все действительно приносило нам удовольствие."

А на деле Олег Евгеньевич и все его Товарищество столкнулось со шквалом критики, завистью, пасквилями в желтой прессе и ошеломляющем успехом у публики. Из источников ясно, что причин было несколько.
Первое: мэтр не пускал настырную прессу на репетиции и не слишком охотно давал интервью дамам, что после, обиженные и оскорбленные, строчили статьи в стиле "В стране слепых и кривой король...".
Во-вторых, не слишком лебезил перед серьезными фигурами театра, на премьеру лично не звал.
В-третьих, поставил весьма дорогой по тем временам спектакль без какого-либо спонсорства, еще и шумной рекламой обеспечил. Кстати, спустил на это дело весь свой гонорар за "Сибирского цирюльника".
источник

В связи с этим Олег Евгеньевич так вспоминает о своём самом непробиваемом зале:
"Один раз, правда, у меня был немыслимый, непробиваемый, железобетонный зал. Другого такого не помню. Это была московская премьера «Горя от ума». Если вам только назвать количество фамилий! Весь театр — знакомые между собой театральные люди. Догилева мне сказала, что не могла пройти по залу, потому что с каждым, буквально с каждым, должна была поздороваться и поцеловаться. Причем мы никого не звали, они пришли сами, как и положено. (Я вообще никого к себе обычно не зову, считаю это не очень приличным: приходите, посмотрите, как я играю! Что-то есть в этом ненормальное, согласитесь.) И вот этот зал — как минимум двести потенциальных Фамусовых и как минимум триста потенциальных Чацких!
И триста, возмущенные тем, что в период экономической нестабильности существует антреприза, двадцать пять человек на сцене, двадцать пять за кулисами, шьются костюмы, и вообще — куда он лезет со своей режиссурой и Чацким, да еще пьеса в стихах… И почему в такой ситуации спектакль сезон идет с переаншлагами и люди сидят в конце ХХ века и в тишине слушают стихи Грибоедова? А по-моему, уже это здорово, ведь их же не загоняют туда под автоматом! И на сороковом спектакле они так же сидят на лестницах и слушают!"
источник

Репетировали семь месяцев. Премьера состоялась в Риге, потом обкатывали спектакль в Челябинске. В сентябре 98-го его впервые увидела Москва. Дальше - один-два раза в месяц в течение почти двух лет Меньшиков-Чацкий на сцене столичного театра имени Моссовета. По понедельникам, в выходной день для всех театральных трупп, кроме антрепризных. И каждый понедельник, как в только что прошедшее воскресенье, в кассах театра - билетов нет, у театрального подъезда тесно, а в зале - аншлаг.
источник

Так или иначе, но прочтение классики в исполнении Олега Евгеньевича отличалось. Возможно, и это вызвало нападки критиков, хотя сам мэтр отмечал, что половина зала реагировала обычно так, будто вообще впервые слышала строки Грибоедова.

из критики

В отзывах положительного характера (а мы негатив учитывать не будем, там говорится, что Олег Евгеньевич эксплуатирует внешние данные, помилуйте, это что, преступление? Да это благо!) пишут о том, что "Чацкий Меньшикова — просто влюбленный, и свои монологи он проговаривает точно наспех вызубренный чужой текст — его на самом деле не интересуют ни Фамусов с его Максимом Петровичем и сомнительными моральными принципами, ни Скалозуб сам по себе, ни Молчалин как личность (без-личность), но одна только Софья и все они — постольку, поскольку они к ней имеют хоть малейшее отношение"(c)
Отмечают тонкое чувство той действительности, конца 90-х годов, что просматривалось в Чацком. "Поколение существует одним днем, ориентируясь на самих себя, на собственные возможности". Так и Чацкому предстоит порвать с толпой, чтобы уйти тем, кем он должен бы стать. По сути, опираться на собственные силы, жить по собственной фразе "На образумлюсь", несмотря на общество Фамусовых вокруг.

немного отзывов
очень смешные комментарии к отзыву! я от души хохотал

архивные фото
скрины видео-версии
А в зените славы и успеха Олег Евгеньевич снял спектакль.

- Итак, закрывается "Горе от ума", спектакль, чрезвычайно успешный в коммерческом отношении. Почему?
- Мы не реперуарный театр. Мы существуем в условиях аренды. Театр имени Моссовета нам любезно предоставляет свои выходные. Максимум мы играем три спектакля в месяц. Если мы будем продолжать играть «Горе от ума», а в сентябре у нас выйдет «Кухня», то мы премьерный спектакль будем показывать в меньшем количестве, что неправильно. Есть еще один аспект: дело в том, что мне достаточно быстро все надоедает. И как бы мне не нравился этот спектакль и эта роль, но два года… Два года я еще ни одну роль не играл. Во всяком случае – за последние лет десять.
источник
Но нам с вами повезло: есть телеверсия. Кто еще не видел - прикладываемся к прекрасному, пишем комментарии.

смотреть